Связанные Зоной
Шрифт:
– О! Знаменитые гайки!
– оживился Мякиш.
– Да. Только нынешние сталкеры ими почти не пользуются. У человека достаточно самых тонких органов чувств, и гайки среди них не значатся.
Крот откашлялся, стянул с лица маску и жестом разрешил Мякишу избавиться от своей.
– Я хочу, чтобы ты понял основные принципы наблюдения за происходящим в Зоне. Не важно, что ты видишь. Главное -понять, что и куда движется и может ли оно так двигаться без влияния ловушек. Вот смотри: если кинуть гайку над краем «плеши», она упадет немного не там, где должна. Если же кинуть ближе к центру - она вообще не долетит, а просто упадет на половине пути. Вот эту
– А мы дальше как? До насыпи, а потом? Ты говорил, там цепь ловушек…
– Да, аномалии тяготеют к любым неоднородностям в грунте. Если неоднородность четко структурирована и имеет большие размеры - будь уверен, ловушек рядом в достатке. Мы пройдем вдоль этой линии, а потом вернемся к проходу - я говорил тебе о нем. Эта линия, по сути, и есть реальная граница Зоны - по ту сторону ловушек практически нет. За проходом надо будет отмахать несколько километров по чистому лесу, а там нас Кроки с Ломиком встретят на Периметре.
– Крот провел рукой по лицу, словно стирая невидимую грязь.
– Все теперь ясно? Если остались какие-то тревожащие вопросы - спрашивай. Ничто не должно тебя отвлекать. Ни одной посторонней мысли. Нужна полная сосредоточенность на процессе. И сейчас, и когда дальше пойдем - впереди ловушек будет больше.
– Нет, все, вопросов больше нет.
– Ну, тогда бери эти гайки.
* * *
Еще через два часа они снова двинулись в дорогу. Крот так же ушел вперед, а Мякиш медленно брел следом, стараясь распознать ловушки по косвенным признакам. Процесс оказался чрезвычайно интересным, похожим на сложную логическую игру с запутанными правилами.
Насыпь старой железной дороги была уже почти рядом, и признаков присутствия аномалий становилось все больше, хотя ни одной ловушки Мякиш пока не видел. Он даже приспустил немного легкий фильтр и пробовал втянуть воздух носом, чтобы ощутить инородный запах, который, по словам Крота, мог выдать близость аномалий с электростатическим базисом.
Вдыхая свежий, но с каким-то странным привкусом воздух и кожей ощущая возможность беспрепятственно брести в любом направлении, Мякиш вдруг понял, что почти не чувствует ног. Состояние парения и готовности легко взлететь в небо, лишь оттолкнувшись от земли, были первыми признаками «блаженной слепоты» - неизбежного, хотя и аномального состояния эйфории, возникающей у неподготовленного человека в Зоне.
Теорию Мякиш помнил назубок и немедленно остановился. Крот говорил, что, пока люди разобрались с последствиями этого бесконечно легкого и радостного чувства, немало начинающих сталкеров отправились в Верхнюю Зону. Необходимо было сосредоточиться на простых, конкретных вещах, не давая сознанию блаженно уплывать в эйфорические дали. А не то тело самостоятельно выберет направление движения - и там уже как повезет. А везло в Зоне немногим.
Художник положил руки на пояс, перебирая пальцами подвешенные к ремню предметы, проверил показания дозиметра, температуру тела, пульс и давление - благо все показания отображались на циферблате часов, выданных Кротом перед самым выходом, - вытащил и бросил обратно в ножны нож и, наконец, расставил руки, концентрируясь на ощущениях в кончиках пальцев. Состояние «полета» медленно проходило.
Крот впереди остановился, смотрел на Мякиша и одобрительно кивал: ученик пока вел себя на «отлично».
После приступа «блаженной слепоты» человек обычно ощущал себя просто замечательно. У него обострялись
Он явственно чувствовал, как слева, в нескольких десятках метров на небольшой глубине что-то неприятно вибрирует. В той же стороне, но чуть дальше находилось нечто, практически невидимое глазу, но настолько мерзкое, что хотелось отвести взгляд и даже отвернуться. Прямо по ходу движения, за добрую сотню метров от Крота, в небо стремительно поднимался воздушный поток. Мякиш не видел его, но был готов поклясться, что он там есть.
Аномалии ощущались настолько отчетливо, что было непонятно, как в них вообще можно попасть. Организм какими-то своими способами определял «неправильные» места и сигнализировал о них так яростно, что ошибиться было просто невозможно.
Крот теперь тоже виделся иначе - как будто на обычную человеческую фигуру попытались наложить полупрозрачную пленку с ярким пятном неопределенного красно-оранжевого цвета. И вроде выглядел он для глаз обычно, но что-то такое исходило от его фигуры, что Мякиш мог «видеть» ее сейчас, даже отвернувшись в другую сторону.
Но больше всего Мякиша удивили два таких же хорошо ощущаемых ярких пятна поодаль. Там, где глаза видели кучу металлического хлама, бывшего ранее, по всей вероятности, железнодорожной платформой, другие чувства распознавали присутствие дв'х человек. Люди неподвижно сидели за кучей мусора, но внутри у Мякиша что-то нехорошо напряглось и заныло дурным предчувствием. Надо было срочно предупредить Крота. И желательно тихо. Чутье подсказывало, что эти люди представляют серьезную опасность. Старик к тому времени уже повернулся к художнику спиной и снова двинулся вперед. Мякишу осталось только ускорить шаг, чтобы догнать сталкера раньше, чем он подойдет к двоим неизвестным слишком близко.
Идти быстро было одновременно страшно и легко. С каждой секундой число объектов, хорошо различаемых на расстоянии, увеличивалось. И вскоре Мякиш уже не был так уверен, что гиперчувствительность облегчает передвижение. Вокруг непрерывно что-то пульсировало, излучало и распространяло воздействие. Сознание цеплялось ко всему, что становилось заметным, и следить за событиями на ближайших сотнях метрах вокруг становилось все сложнее. Два человека за кучей мусора вдруг начали шевелиться, и Мякиш, понимая, что выпускает ситуацию из-под контроля, уже собрался было окликнуть Крота, как вдруг все закончилось. В голове что-то противно сдвинулось, в ушах раздался неприятный звон с эхом, накатил приступ тошноты, и мир вокруг стал таким же, как раньше.
Переход к обычному состоянию был настолько шокирующим, что художник замер на месте не в силах вымолвить ни звука.
Крот, видимо ожидавший подобной реакции, остановился и повернулся к ученику. За его спиной из-за остатков железнодорожной платформы показались человеческая голова и автоматный ствол.
Все еще задыхаясь от пережитой смены ощущений, Мякиш рванул с лица легкий фильтр, пытаясь протолкнуть крик сквозь сдавленную спазмом глотку и одновременно поднимая руку, чтобы показать, откуда грозит опасность. Многоопытный Крот, увидев искаженное гримасой лицо ученика, каким-то текучим ныряющим движением бросился на землю. Одновременно над остатками платформы сверкнуло пламя, и почти сразу донесся звук короткой очереди. Художник рухнул в траву и судорожными рывками пополз влево и вперед.