Связующие нити
Шрифт:
Я смотрела на Тристана, сдерживая в себе слёзы, и прощалась с ним. Потом собралась, проморгалась, завернула в зеркальный коридор и подошла.
— Трис…
Он сказал "М?", и не оторвался от своего занятия.
— Трис, — я заговорческим шёпотом и как можно бодрее произнесла: — я сейчас подойду к Сильвестру и скажу, что мне нужно срочно уйти. Под благовидным предлогом, конечно. Ты должен обломать ему все его коварные планы, а мое присутствие тебе явно здесь не поможет. Наоборот. Дай мне ключи, я пойду домой, — я улыбнулась, — а ты… Ты не отступай
Тристан медленно поднял на меня голову. Я улыбнулась ещё шире и протянула руку за ключами, требовательно похлопав сжатыми пальцами по самой ладони.
— Времени терять ни к чему!
Трис смотрел на меня во все глаза, и я совершенно не могла понять, что его взгляд означал. Вероятно, ошеломление.
— Ты слышал, что я тебе говорю?
Но он всё равно молчал. В самом деле, не лезть же к нему в пиджак за ключами самой?
— Да очнись же ты. Иди. Она ждёт тебя там как спасителя, а ты здесь за бумажками сидишь… я уйду и ты свободен в действиях.
Никакой реакции.
Я опустила глаза в пол, развернулась, и пошла обратно в зал ресторана. Даже без ключа, — пешком я дойду не до дома, а до Здания, и посижу подожду там до половины двенадцатого, пока откроемся. Не страшно. Главное, уйти отсюда поскорее, чтобы не травить себе душу.
Я нашла Сильвестра уже без Моники не за столом, а у бара, и сразу обратилась с извинениями:
— Так вышло, простите, что мне нужно уйти. Мне очень приятно было познакомиться с вами со всеми, но если я сегодня не успею закончить заказ, завтра меня повесят, — я похихикала также противно для себя, как и тогда по телефону.
— Как жаль, как жаль… даже получаса не прошло. У нас впереди замечательная программа.
— Без меня.
Лишнего расшаркиваться перед ним было незачем. Осталось только сказать последнее "до свиданья" и быстренько ретироваться.
— Гретт забыла уточнить, что мы уходим вместе, — обе ладони Триса обхватили меня за плечи.
— Как же так?
— Без неё мне здесь оставаться теперь как-то не к лицу. Приятного вечера.
— Тебе не стоило этого делать, — шепнула я Трису, когда мы стали уходить, — тебе нужно…
— Слушай, что нужно, я и сам решу. Уходим.
Вот весь этот званный вечер и вышел. Столько о нем думалось, столько к нему всего готовилось, а в результате оба покидаем его, едва придя.
— Домой? — спросила я, видя, как Трис замешкался на ступенях.
— В магазин. Я денег взял не много, но на проезд и на что-нибудь перекусить хватит.
— Так если не домой, то куда?
— Увидишь.
Он купил хлеба, плавленых сырков и баночку маслин. Потом на остановке мы сели и доехали до конечной, и там пересели на другой автобус, идущий до реки.
Когда я обнаружила себя, идущей за Тристаном по узкой тропинке к воде, я долго себя уговаривала поверить, что это правда. Очень странная и какая-то бредовая, но правда. За всю дорогу мы ничего не обсуждали.
Шли наугад, куда тропинка выведет. И вывела она нас на травянистый пологий бережок, где лежали два
— Давай здесь посидим?
— Давай… везде же, наверное, так.
Здесь было посвежее, чем в городе, и, едва мы сели, я почувствовала, что зябну. Без спичек или зажигалки о костре и нечего было думать. Пожевывая всё в том же безмолвии хлеб с сыром, я уже считала, сколько времени займёт обратная дорога, чтобы не дай бог не засидеться здесь, и не застрять без возможности уехать. Хотелось бы прежде заглянуть домой и позавтракать по — человечески перед работой.
— А чего мы сюда приехали?
Робко спросила я, сидя с Трисом на одном бревне и смотря на реку.
— А помнишь, ты говорила, что не плохо было бы выбраться на пикник?
Я едва не поперхнулась.
— Это пикник?
— А что, плохо? Пусть немного спонтанный…
Ресторан со всеми его событиями и переживаниями отодвинулся для меня как за стенку, словно это или случилось очень давно, или не происходило вовсе.
Отказавшись от маслин, я встала, потопталась на месте, решила хоть немного пошевелиться для согрева, и пошла к дереву. Подошва по жёсткой ребристой коре скользила, и поэтому я забралась на ствол босиком, скинув обувь. Стала ходить взад и вперёд, смотря под ноги.
— Не упадёшь?
— Дерево широкое, — вяло откликнулась я, думая, что от такого массажа пяток, в другое время и в других условия получила бы даже удовольствие, ходить босиком по коре было приятно. — Трис, а ты чего вдруг именно сюда решил приехать? Какое-то значимое место?
— Нет. Я помню, что сюда автобус едет.
— Понятно.
К зябкости прибавились ещё и комары.
— Давай домой, а?
— Тебе здесь не нравится?
— Нет. Тебе-то хорошо. Ты в туфлях и брюках, а мне в босоножках все ноги крапива покусала. Ты одет теплее, и тебя, кажется, совсем не едят комары…
Кора под ногой отслоилась, и я вместе с этим куском плюхнулась в воду на четвереньки. Воды было сантиметров на десять. Но илистой и противной. Пальцы увязли в склизком. Платье было испорчено. Жизнь тоже. Поднявшись быстрее, чем подскочил Трис, я хотела было опереться на него, но тут же отдёрнулась. Вся ладонь была грязная и зелёная, он бы испачкался.
— И вообще, — продолжала я свою речь, — что за блажь? Неужели ты не понимаешь, где сейчас должен быть?
— Давай руку, не стой в воде.
— Она в грязи. Я сама.
Я решила, раз уж всё равно по колено вымокла, зайти подальше и ополоснуть ладони, а потом обойти дерево, а не перелазить. Вода была ощутимо холоднее в двух метрах от берега. Ноги так и сводило.
— Тебе что, не нужна эта женщина? — бросила за спину я, рассуждая совершенно спокойно. — Ты её любишь или нет?
Из-за его молчания я обернулась. Тристан был то ли разозлённый, то ли раздосадованный, то ли просто скуксился от другого неприятного чувства, но разговор, судя по лицу, ему был очень неприятен.