Связывающая луна
Шрифт:
— Да.
— Как… — он поднял пальцы и пошевелил ими в воздухе. — Проклятия, летящие во все стороны и катающиеся по ночам на мётлах?
— Не такая ведьма, — ей пришлось очень постараться, чтобы не усмехнуться при этой мысли.
Никто не летал на мётлах по воздуху. Она слышала о попытках ведьм, но они не увенчались успехом. Лучшее, что они могли сделать, это грациозно спуститься на землю с крыши здания. Беатрис делала это несколько раз.
Она указала на свои уши.
— У большинства ведьм есть специфический
— Ах, — он кивнул, будто в этом был весь смысл. — Значит, ты собиралась украсть некоторые из старых драгоценностей моей матери?
— Да. Они устали от того, что их убирают и не носят. Знаешь, большинство из них хотят, чтобы ими восхищались.
Лютер рассмеялся, но снова помрачнел. Он посмотрел на свои руки, широко растопырив пальцы, будто мог что-то увидеть на них.
— Спасибо, что рассказала мне свою историю, Луна. Я полагаю, что теперь мне легче признаться.
Сердце тяжело забилось в груди. Она была уверена, что даже он это слышал. Что он собирался ей сказать? Уж точно не то, что она подозревала.
— Я оборотень, — пробормотал он. — Я убил этого человека, когда случайно запер тебя в подвале. Ты должна была остаться в бальном зале, подальше от монстра. Вместо этого я запер тебя в комнате, где обычно держу своего зверя. Он вышел, а затем что-то сделал, прежде чем я смог запереть его на следующую ночь. Я не знаю, как это контролировать и что делать теперь, когда он знает, как выбраться.
Проклятье.
Он был оборотнем. Он убил этого человека, и поэтому он был таким бледным, когда смотрел на тело. Не то чтобы она могла винить его. Смотреть на собственную жертву, когда тебя обвиняют в убийстве, явно было чрезвычайно сложно. И все же…
Она должна бежать. В этом сумасшедшем поместье, где на свободе бродит оборотень, а вокруг бегает маньяк, было опасно.
— Оборотень? — повторила она, ошеломленная внезапным поворотом этого разговора. — Ты оборотень?
— На самом деле, всю жизнь. Я прирожденный волк, а не обращенный. Что, полагаю, делает все это еще хуже, учитывая, что мой отец учил меня быть осторожнее, — он растопырил пальцы еще шире, пока пальцы не согнулись, как когти. — Я не должен был так глупо выпускать это.
— Точно, — что она должна была сказать? — Думаю, уже слишком поздно задумываться о том, что могло бы произойти, если бы все было иначе.
— Трудно не делать этого, когда у тебя кровь на руках, — он оторвался от этих рук, чтобы встретиться с ней взглядом. — Мне очень жаль, что тебя втянули во все это. И я должен объяснить, что большая часть богатства здесь, в Перекрёстке Мертвеца, поступает от тёти, которая приедет сюда через несколько ночей. Ежемесячно она помогает финансировать мои начинания, потому что может. Но и потому,
Вот оно. Причина всего этого, хотя он должен был сказать ей об этом с самого начала. Тетю подкупали не ради его свободы. Теперь весь город лежал на ее плечах.
Луна издала тихое рычание, которое заставило бы волка внутри него гордиться, если бы смог ее услышать.
— Значит, ты хочешь сказать, что если я не буду достаточно убедительна для твоей уважаемой тетушки, то не только этот город развалится, но и ты будешь продолжать убивать больше людей, пока Церковь не отправит за тобой охотника?
Он скривился.
— Как-то так. Так что ты можешь понять, почему я так старался держать тебя здесь со мной.
Да, она видела причину. Но это не означало, что он поступал правильно.
— Тебе не следовало втягивать меня в это, — она громко шмыгнула носом и расправила плечи. — К счастью, ты нашел воровку, у которой все еще есть немного души, и я была бы не против очистить свое досье. Теперь, когда я все это знаю, тебе придется сделать для меня больше, граф Перекрестка Мертвеца.
— Какая твоя цена?
— Я только что сказала это, Лютер. Я хочу, чтобы мое досье было очищено. После этого меня больше не будут искать. Когда я закончу здесь, хотелось бы ощущать, что я не была воровкой и никогда не была пойман за кражу за всю свою жизнь. Я ясно выражаюсь?
Он без вопросов кивнул, и она почувствовала, как огромный груз свалился с ее плеч. Луна не осознавала, как волновалась о том, как покинет это место. Теперь ей не нужно было так сильно волноваться.
Лютер кашлянул.
— Я не понимаю, почему ты так хорошо это воспринимаешь. Я сказал тебе, что я чудовище, а ты пожимаешь плечами, а потом заключаешь новые сделки.
Она прикусила губу, размышляя, стоит ли ей сказать ему. В конце концов, она решила, что он должен знать все это. Почему бы нет?
— Мой зять — вампир. Я дочь ведьмы. Моя младшая сестра видит духов, и они говорят ей, что делать. Оборотень для меня не так уж и странен, Лютер. Что мне кажется странным, так это то, что ты ожидаешь, что я впечатлю твою тетку нулевой подготовкой. Я выросла на улицах и в церкви. У меня нет другой одежды, кроме той, что я сейчас ношу.
— Что? — это вывело его из ступора. — Я заметил, что ты носишь одну и ту же одежду каждый раз, когда я тебя вижу, но я предположил, что у тебя… есть больше вещей.
— Когда я могла бы получить одежду, Лютер?
— Верно, — пробормотал он. — Мы должны это исправить, да?
— Желательно до того, как твоя тетя приедет сюда, но я не знаю, чего ты от меня ждешь, если честно, — откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди, сжимая в ладони чашку. — Мы договорились?
Он посмотрел на нее в последний раз, прежде чем вздохнуть и перевести взгляд в потолок.