Sweet dreams
Шрифт:
А ещё одна часть Милли была несколько озадачена тем, что Финн не появлялся в поле её зрения все эти дни. Она с интересом слушала о том, как на прошедшем Хэллоуине тот был Венкманом в их команде охотников за приведениями, и впитывала в себя ещё много других историй, связанных с ним.
На групповой терапии Вулфард был не особо разговорчив, впрочем, как и она. Больше всех всегда болтал Калеб, но все уже привыкли к этому — они внимательно слушали его о том, что же у него произошло в жизни за последнее время.
***
На новом осмотре у доктора Хитона Браун узнаёт о том,
Но самое главное в этот день было то, что ей вернули ключи от зеркальной комнаты, а ещё бонусом выдали небольшой чёрный проигрыватель со словами «Тебе это наверняка понадобится». И Милли буквально светилась от счастья, когда покидала врачебный кабинет. Она очень надеялась, что больше никогда не подведёт этого милейшего человека, доктора Хитона.
Была как раз пятница (Чарли проводил сегодня незапланированный осмотр из-за её ухудшившегося на прошлой неделе состояния), поэтому она побежала к себе в комнату и начала рыться в вытащенном из-под кровати чемодане в поисках нужных вещей. Она была уверена, что брала с собой сценарий «Призрака оперы» и диск с музыкой оттуда же. Найти бродвейский сценарий, кстати, было не так уж и просто. Это стоило ей почти ста долларов, но зато теперь она имела на руках печатный вариант всей постановки от начала до конца. Глянцевый переплёт уже немного потрепался, а любимые моменты были обведены маркером и заложены разноцветными закладками. Она не теряла надежды на то, что однажды действительно выступит в Бродвее с этой постановкой.
После того, как буквально со дна чемодана она извлекла сценарий и запечатанный в пластиковую коробку CD-диск, Милли переоделась в свежую и удобную одежду — тянущиеся лосины, свободная светлая футболка и любимые конверсы.
До зеркальной комнаты она добралась быстро и без происшествий. За ту неделю, что её не было, здесь ничего не поменялось. Она поставила небольшую бутылку с водой и сценарий на лавочку, а проигрыватель установила рядом со свободной розеткой. Вскоре по помещению тягуче полилась одна из композиций Эндрю Уэббера. У неё по коже сразу же пробежали мурашки — как же давно она не слушала эту музыку.
Она решает начать сразу с одной из самых эмоционально трудных сцен — последней встречи Призрака и Кристины. О да, она мечтает сыграть Кристину Даэ в самом Бродвее. По крайней мере, голос и актёрские задатки позволяют ей хотя бы думать об этом.
Милли выбирает нужную композицию в списке, открывает сценарий почти в самом конце, на заложенной красной закладкой странице, и начинает громко и уверенно зачитывать свои реплики. Она эмоционально взмахивает руками, играет не только телом, но и лицом, драматично вздыхает и возводит глаза к потолку. Когда она заканчивает, Браун неожиданно понимает, что очень быстро выдохлась, хотя почти ничего, собственно, и не сделала.
Она тяжело дышит и облокачивается на поручень, ощущая неприятную слабость во всём теле.
— Это было очень
Она оборачивается лицом ко входу, к которому всё это время стояла спиной, и видит в дверях Финна. И как долго он за ней наблюдает? Почему она сразу его не заметила? Неужели она настолько потерялась в своей героине?
— Теперь я вижу, как именно ты поступила в Чикагский университет.
— Откуда ты?.. — начинает она, но обрывает саму себя, заставляя неоконченный вопрос повиснуть в воздухе.
— Ты сама об этом говорила. — Он пожал плечами. — А вообще мне ещё раньше сказала мама. — Циничная улыбка появилась у него на лице. — Видимо, в нашем маленьком чикагском пригороде больше нет тем для обсуждения, кроме как твоё поступление. Милли Бобби Браун — гордость Уитона. Поступила в лучший университет штата, изучает там актёрское искусство. Идеал, к которому нужно стремиться. — Он вдруг горько хмыкает. — Я даже не знал, куда ты хотела поступать. Ты мне никогда не говорила об этом.
— Может быть, я не говорила потому, что ты никогда не позволял мне этого сделать? — огрызается Милли. Не то, чтобы она хотела с ним ругаться, но это его замечание задело её. — Мы всегда говорили только о тебе. О том, насколько ты удивительный гитарист и какие у тебя грандиозные планы на будущее. Между нами всегда была эта пропасть — твои мечты воспринимались как реальные и важные, мои же казались неправильными и детскими.
— Конечно, — моментально парировал Финн, — если ты сама не хотела мне об этом говорить. — Браун ничего не отвечает и возвращается к сценарию у себя в руках, начиная пролистывать его в поисках новой сцены для репетиции. — Не знаю, почему меня сейчас это так удивляет. Я давно уже должен был привыкнуть к твоему молчанию.
— Должен, — глухо отзывается девушка.
Она очень надеется, что он услышит в её голосе нежелание разговаривать с ним и всё-таки покинет зеркальную комнату, потому что она хочет наконец-то нормально позаниматься столько времени спустя. В одиночестве. Без его присутствия, которое может всё только разрушить.
Когда Милли думала о встрече с Финном, она надеялась, что это произойдёт при абсолютно других обстоятельствах. Она надеялась, что они встретятся на каком-нибудь великосветском мероприятии, когда она бы выглядела неотразимой и фантастической, а он был бы всё тем же неразборчивым музыкантом. Она бы похвасталась ему своей невероятной актёрской карьерой и в целом позиционировала бы себя как счастливую и успешную девушку (или уже женщину), которой было хорошо и без него. Она надеялась, что он увидит её такой и пожалеет о том, что бросил её когда-то.
А что в итоге? Она стоит перед ним, сломленная и больная. Несчастная. Он видит её страхи, боль и агонию, её тщетные попытки выбраться из всего этого кошмара. Это точно не то, на что она надеялась. Это было определённо весьма удручающее зрелище.
— Я не понимаю, как можно практиковаться в чём угодно вот под это. — Вулфард кивнул в сторону играющего проигрывателя. Милли фыркает, а он продолжает: — Серьёзно, это скучно. Это абсолютно неподходящая музыка.
— Ну да, это ведь не то, что ты слушаешь. — Она упорно, но бессмысленно снова и снова пролистывает сценарий в руках, пытаясь хоть чем-то себя занять.