Sweet dreams
Шрифт:
— Какой твой любимый фильм? — задаёт вопрос Браун спустя несколько секунд после того, как Уайатт замолкает.
Он убирает планшет на место и удивлённо приподнимает бровь.
— Я думаю, что «Шоссе в никуда». — Пожимает он плечами, делает несколько шагов вперёд и садится на край кровати. Они оба смотрят друг на друга. — А зачем ты спрашиваешь?
— Я хочу узнать тебя, — отвечает она быстро, практически не раздумывая.
— Снова пытаешься отвлечься?
Милли смеётся, вспоминания тот день, когда они впервые встретились.
—
— А у тебя? — спрашивает парень, чуть склонив голову набок.
— «Призрак оперы», — говорит Браун.
Ну, это было легко.
— Никогда не смотрел.
Её рот приоткрывается от удивления, и она смотрит на него, как в последний раз.
— Ты просто обязан его посмотреть! Это лучший фильм! — уверяет его Милли, а потом хмурится, пока раздумывает над следующим вопросом. — Твоя любимая группа?
— Saxon. — Девушка незаметно морщится, не способная сдержать свои эмоции, и она тут же думает о том, насколько же она невежественна. — Тебе они не нравятся? — Она отрицательно качает головой. — Ну да, это не для всех. — Парень пожимает плечами. — А твоя?
— The Beatles, — говорит Браун с улыбкой.
Уайатт гримасничает.
— Но они же старые! — шутит он, а потом пристально смотрит на неё долгие несколько секунд. — Твой любимый цветок?
Кажется, он действительно заинтересован в ответе, а Милли реально задумывается, потому что ещё никогда до этого её не спрашивали ничего подобного.
— Гиацинт.
— О, моя мама тоже их любит, — весело отвечает Олефф.
После этого они начинают разговор-игру, когда каждый по очереди задаёт своему оппоненту вопрос. В результате этого Браун узнаёт, что Уайатт живёт в блоке с другими стажёрами, врачами и медсёстрами, поскольку пациентам может понадобиться их помощь в любой момент. Иногда им дают, конечно, отпуск или выходные дни, и тогда он уезжает к своим родителям, которые живут в Чикаго. Также он ещё немного рассказал о себе, например, о любимом блюде или литературном произведении.
Милли же в свою очередь рассказывает ему о своём брате и сёстрах, о родителях, об университете, о театре, о том, что на самом деле происходит за кулисами (и это заставляет парня смеяться), а также она говорит о том, что не любит кошек, потому что те эгоистичны и невыносимы (Олефф, смеясь, обещает подарить ей одну на Рождество).
Они сами не замечают, как на улице темнеет, а они вдвоём забираются под её одеяло, скрестив руки и глядя друг другу в глаза.
— Теперь расскажи мне то, о чём никто не знает, — просит Браун. — Это будет наш секрет, не бойся.
Уайатт молчит, и девушка предполагает, что он размышляет над тем, что бы ей сказать.
— Этот разговор может стать очень неуместным и непрофессиональным. — Косо смотрит на неё парень. — Можешь ли ты пообещать мне, что никому не расскажешь?
В ответ Милли закатывает глаза и кивает. Очевидно, что она этого не сделает. Олефф протягивает ей свой мизинец.
— Если
— Хорошо. — Тот всё-таки отстраняется, явно сильно нервничая из-за того, что он собирается сказать. И девушка может поклясться, что он покраснел. — Я девственник и я верен.
Милли неожиданно чувствует себя оскорблённой, наблюдая за ним.
— Лжец, — говорит она, фыркая. — Тебе двадцать лет, это невозможно. Мальчики не такие.
По крайней мере, в её жизни так точно.
— Клянусь! — воскликнул Олефф, явно уязвлённый тем, что подруга не верит ему. — В школе я был заучкой, который получал высокие оценки и опережал своих одноклассников, затем я перешёл в колледж, и я просто хотел учиться, чтобы поскорее вырваться оттуда. Единственное, что я делал, — это ходил на занятия, в библиотеку и к себе в комнату. Я даже не помню, были ли у меня друзья или знакомые на потоке, потому что я всегда сидел отдельно от всех и проводил всё своё время, посвящённый медицине.
Браун же щурится, всё ещё не веря ему.
— И у тебя никогда не было девушки?
— Да, просто ни с кем я не чувствовал себя собой. — Он пожимает плечами.
— Значит, ты ждёшь особенную девушку?
Парень кивает.
— Наверное, я старомодный.
Милли улыбается, когда всё-таки понимает, что он действительно говорит ей правду. И она решается раскрыться ему в ответ.
— В таком случае, я тоже девственница и я тоже верна. — Она вскидывает руку вверх. — Просто я собираюсь сначала выйти замуж, прежде чем… ну, знаешь… — Девушка неловко улыбается. — Я консерватор. — Олефф тоже смотрит на неё с улыбкой, а атмосфера между ними становится уютнее. — Только никто об этом не знает.
— Тогда зачем ты говоришь об этом?
— В университете однокурсники сказали, что невинность буквально переполняет моё лицо, — объясняет она забавным голосом.
Она действительно никогда не заботилась об этом. В конце концов, это её тело, её решение, а остальные могут пойти лесом, если они не понимают этого. И да, ей не было стыдно говорить об этом.
— Иногда в университете я не понимала шуток или подколок вроде того, что мне нужно попрактиковаться в мастерстве, которое затрагивает человеческую сексуальность. Это заставляло меня нервничать. Я не знаю, все мои однокурсники говорили об этом, а я просто молчала.
Уайатт рассмеялся.
— Моя мама говорит, что невинную девушку заметно…
— …когда она не раздвигает ноги? — спрашивает Милли, а потом фыркает и сама смеётся. — Моя мама тоже так говорила, но я никогда не понимала, в чём смысл этой фразы. Это ведь неправда. Это уже несколько… устарело.
— Полностью согласен.
Тишина повисает между ними, и они просто смотрят друг на друга, и это не кажется чем-то неловким, но Браун понимает, что между ними происходит нечто странное.
— Уже поздно, а этот разговор оказался слишком тяжёлым. Мне лучше уйти, — произносит некоторое время спустя Олефф, садится на кровати и улыбается. — Доброй ночи, Милли.