Sweet dreams
Шрифт:
========== Часть 14 ==========
— Уверена? — спрашивает Уайатт с проницательным взглядом, пока собирает обратно в стопку карты. — Для меня проблематично объяснить ей, что это работа. Она не понимает.
Милли отрицательно качает головой.
— Как ты вообще собирался объяснить ей, почему ты не приедешь на Рождество? Этот поступок сделал бы тебя просто ужасным сыном. Особенно, если это всего лишь из-за работы.
— Я просто думаю, что оставлять тебя одну в такую ночь не самая лучшая идея. —
— Всё будет хорошо! — Она не хочет пить то, что он ей предлагает. — Я поем, потом почищу зубы, почитаю часиков до восьми и просто лягу спать. — Браун пожимает плечами.
Если честно, она очень сильно пытается убедить себя в том, что двадцать четвёртое декабря — это просто обычный день, который она проведёт в своей палате, а утром проснётся для того, чтобы съесть несколько рождественских печений, принесённых медсестрой. Серьёзно, она очень хотела бы попробовать несколько штучек. Да, именно такой подарок на Рождество она себе сделает — съест что-то ради того, чтобы съесть.
— Ну да, конечно. Видишь, — говорит Олефф, поднимаясь, — именно это я и имел в виду под унынием.
Милли же смеётся, потому что чувствует себя просто отлично. Две недели уже подходят к концу, и это одновременно и радует, и печалит её. И вот как это понимать?
— Что, если я спрошу разрешения, и ты поедешь со мной? — Парень смотрит на неё с какой-то надеждой, но Браун снова отказывается.
Потом она встаёт, берёт с кресла его перекинутое через спинку пальто и приносит его ему, чтобы помочь одеться. Да, сегодня он не одет в синюю медицинскую униформу; на нём были обычные рубашка и брюки с начищенными ботинками. Олефф действительно выглядит красивым, но девушка не произносит этого в слух, боясь пересечь запретную черту.
— В ресторан? — Приподнимает брови она. — Нет, конечно, спасибо за приглашение, Уайатт, но мне определённо будет очень неловко, к тому же я буду чувствовать себя нарушителем вашей семейной атмосферы. Готова поспорить, что вы будете разговаривать о личных вещах, и я бы просто не осмелилась влезть в разговор. — Парень заканчивает застёгивать пуговицы и Милли заботливо разглаживает ему плечи. — Поверь мне, я не хочу ничего делать. Я просто лягу и буду наслаждаться одной из последних моих ночей в этом крыле, потому что я, да, скучная.
Уайатт неуверенно улыбается, а потом неожиданно протягивает ей какой-то синий свёрток с пышным бантом сверху.
— Ладно, тогда я оставляю тебя здесь, мисс Гринч, но я надеюсь, что у тебя будет чудесный вечер. — Девушка с любопытством берёт предложенный ей рождественский подарок. — Я принёс тебе цветы. — Он подмигивает. — С Рождеством.
Браун разворачивает цветастую шуршащую бумагу и видит обложку книги. «Girl in Hyacinth Blue» Сьюзен Вриленд.
— Как оригинально, — произносит она со счастливой улыбкой, уже с нетерпением желая приступить к чтению. — Спасибо, Уайатт.
***
Больничное крыло особенно пустынно и тихо в этот вечер, потому что почти все отправились проводить праздник со своими семьями. Разве что несколько
Милли стояла у окна, за которым не было ничего, кроме сельских пейзажей. Да, были несколько украшенных светящихся домов, но они были очень далеко отсюда. И вдалеке от цивилизации ей очень хотелось, чтобы именно сегодня, на Рождество, пошёл снег.
Она думает о том, что было бы, если бы она всё же поехала домой. Вероятнее всего, её мать взяла бы её с собой в церковь, чтобы послушать детский хор, а затем они бы все вместе поужинали огромной индейкой. Чарли растопил бы камин и начал бы рассказывать забавные истории. В такие моменты Браун всегда чувствовала, что они действительно любят друг друга, что у них всё идеально. Единственный день, когда так бывало. Но в этом году, видимо, придётся нарушить эту традицию.
Она вздыхает из-за приступа ностальгии и прислоняется лбом к стеклу.
Через несколько минут после этого дверь в палату осторожно открывается, но она даже не вздрагивает, пока не чувствует, как кто-то стоит прямо за ней, дышит ей в шею и при этом ничего не говорит. Она предполагает, что этому человеку просто нечего сказать, и девушка его понимает — ей бы тоже нечего было сказать в таком случае.
— Почему ты не уехал к своей семье на Рождество? — спрашивает Милли, не отрывая лба от стекла.
— Ник купил себе и маме билет в круиз, так что сейчас они дрейфуют где-то в Атлантическом океане, — неохотно отвечает он. — Они хотят отвлечься от всего, что произошло в этом году.
— Я их не виню.
— Я тоже, — шепчет Финн и кладёт свою ладонь на холодное стекло. — Я предположил, что ты тоже будешь здесь.
— А где ещё? — Она смотрит на него через плечо. На нём просто лица не было. — Я нахожусь на реабилитации, которая закончится только через несколько дней.
— Как ты?
— У меня были клизма и зонд. — Браун морщится от воспоминаний о дискомфорте в животе.
— Я знаю. — Кивает Вулфард, быстро облизывая губы. В течение нескольких минут они просто молчат. Сейчас он скажет что-то серьёзное, потому что она его слишком хорошо знает. — Я очень волновался, но Наталия не позволяла мне прийти, поэтому пришлось прокрасться сюда, чтобы увидеться с тобой.
— И я до сих пор не понимаю, зачем тебе это, — с сарказмом в голосе бурчит девушка.
— Мы должны поговорить. Ты понятия не имеешь, что я чувствовал, когда узнал, что произошло! — В эту самую секунду Браун просто хочется закрыть себе уши ладонями, чтобы не слышать ничего из этого. — Постоянно думать, что я чуть не потерял тебя, что это всё моя вина. Ты же знаешь, я идиот. Мне надо было поговорить с тобой, а теперь ещё мне надо извиниться… — Милли тут же оборачивается и прикладывает указательный палец к его губам, строго глядя на него.