Sweet dreams
Шрифт:
— Нет, заткнись, ничего не говори. Ты сейчас в моём пузыре против реальности, здесь нет серьёзных проблем. — Она взмахивает руками, очерчивая ими свою палату. — Здесь нет болезненных чувств. Здесь только спокойствие и покой, и если ты хочешь остаться, то тогда тебе нужно говорить только хорошие слова, не трогать запретные темы и вести себя правильно. Ты понимаешь? — Лицо Финна как открытая книга; его брови смущённо сдвинуты, а на губах улыбка, как будто он что-то задумывает. — Когда я уйду отсюда, у нас будет очень неприятный разговор, в процессе которого я буду кричать на тебя и жаловаться, но сейчас,
— А что насчёт меня?
— Либо Финн-идиот покидает это место, либо Финн-на-паузе остаётся.
Ещё никогда в своей жизни она не была так серьёзна, потому что она действительно не хотела разрушать этот спокойный вечер своими проблемами, которые были слишком мерзкими для такого дня.
— Что ж, я согласен на сделку.
***
— Ты сумасшедший, если считаешь, что я тебя послушаюсь. — Милли скрестила руки на груди, сидя на своей кровати, пока Финн сдвигал несколько предметов мебели вроде стульев и кресел в сторону. — Какая часть моей реабилитации тебе не понятна? — Да он, кажется, совсем её не слушает!
— Да ладно, у тебя просто была клизма, ты не инвалид, — со смешком говорит Вулфард, а потом протягивает ей руку.
— Ты даже не знаешь, как танцевать.
— Я играю на гитаре, так что я знаю, как сохранять ритм. — Он звучит почти что убедительно.
— Ты сравниваешь танцы с игрой на гитаре?
Браун насмешливо смеётся, хотя уже спустя несколько секунд жалеет об этом, потому что её живот начинает болеть, да и неуверенная улыбка Финна доказывает ей, что он не шутил. Поэтому она очень медленно встаёт и осторожно принимает его руку. По телу сразу проносится электрический разряд.
— Эта музыка даже не танцевальная! — восклицает Милли в тот момент, когда слышит доносящийся с ресепшена «Have Yourself A Merry Little Christmas» Фрэнка Синатры.
— Это неважно, нас всё равно никто не видит.
Вулфард закатывает глаза и кладёт свои руки ей на талию, поддерживая, чтобы она не упала, а девушка обхватывает его за шею, сцепливая пальцы под кудрявыми волосами, и они медленно начинают двигаться.
Ни один из них не говорит ни слова. Они просто танцуют в маленьком пространстве палаты, и Милли улыбается, потому что действительно чувствует себя счастливой. Это особенный момент, даже если он ложный и наигранный, ведь они оба просто игнорируют то землетрясение, что произошло две недели назад.
Но она предпочитает не думать об этом и просто наслаждается этим милым моментом, концентрируясь на том, как длинные руки парня ощущаются у неё на талии и как чувство щекотки появляется в животе каждый раз, когда они встречаются взглядами. Это похоже на то, что ей снова шестнадцать.
***
— Они нас поймают, — бормочет девушка, пока Финн катит её в инвалидном кресле прочь из больничного крыла.
Дежурная медсестра, которая должна была стоять на посту, видимо, отправилась к какому-нибудь пациенту, и именно этим пользуется Вулфард, чтобы своровать то самое кресло и убежать вместе с ним обратно в палату. До этого Милли вообще настаивала на том, что она и сама может прекрасно ходить, но он не хочет, чтобы она
— Тш-ш-ш! — шипит парень, когда дверцы лифта перед ними закрываются, а на табло загорается выбранная ими цифра один, и кабина начинает движение вниз. — Не ворчи, просто настройся на дух Рождества и веры.
— Да даже рождественский дух не спасёт нас, когда нас поймают.
Финн отпускает ручки кресла и обходит его, смеясь и наклоняясь так, что они сталкиваются лбами.
— Ты можешь мне просто поверить? — Милли прищуривается и отрицательно качает головой. — Хорошо, если ты не доверяешь мне, то может, ты поверишь Финну-на-паузе?
Улыбка появляется на лице девушки, когда она раздумывает над этим несколько секунд.
— Думаю, что да.
Они смотрят друг другу в глаза, и из-за пристального тёмного взгляда Финна внутри Браун рождается странное, но такое знакомое чувство. Это чувство подбивает её сердце и мозг обнять ладонями это скуластое лицо, приблизить его к себе и…
Парень спокойно целует её в щёку, прежде чем дверцы лифта откроются перед ними. Этого, конечно, недостаточно, но она довольна и малым, потому что знает, что в противном случае они всё только ещё больше усложнят. Да и когда её разумная версия вернётся, она точно убьёт её даже за это.
Они тщательно оглядываются по сторонам, проверяя, не видит ли их кто-нибудь; оставшийся в клинике на Рождество персонал кажется слишком расслабленным и отвлечённым, поэтому из коробки с потерянными и/или забытыми вещами Вулфард достаёт им несколько тёплых вещей, и Милли краснеет от того, что они чужие и большие ей, но всё равно послушно накидывает сверху.
Когда они заканчивают, они на полной скорости направляются к автоматическим входным дверям в клинику. Парень останавливает инвалидное кресло на крыльце, и именно в этот момент Браун видит снег, который небрежно и медленно оседал на земле. Вокруг было так красиво. Она вытягивает вперёд руку и ловит на указательный палец одну из снежинок.
— Давай, Миллстер. — Финн стоит перед ней, протягивая к ней руки, которые очень тёплые, в отличие от её, поэтому, когда они соприкасаются, её накрывает шквалом эмоций.
Вулфард осторожно придерживает её, чтобы она могла встать и рассмотреть ночной снегопад получше. Они недолго гуляют, делают снежных ангелов, кидаются снежками и, когда Милли чувствует, что она уже устала, возвращаются внутрь, чтобы отогреться и отдохнуть.
Опять-таки. Она не мыслит ясно.
***
— Ник прислал мне огромную коробку на Рождество, — вспоминает вдруг Финн, когда они вдвоём сидят в столовой; на самом деле это было даже смешно — вокруг не было никого, а было так темно и пусто. Милли никогда ещё не видела клинику такой. — Внутри было несколько фильмов и записей.
— Дай угадаю. — Они украли с кухни тарелку с пряниками и поэтому сейчас ели их за одним из столов, запивая горячим молоком. — Три часа концерта The Velvet Underground. — Девушка закатывает глаза, когда он смеётся. — Предупреждение о спойлере: Лу Рид — наркоман.