Сын Авроры
Шрифт:
Мориц помог девушке подняться, а потом устроился рядом с ней, счастливый от этой любезной интермедии, что возникла в самый разгар его неприятных проблем. Девушка была совсем молодой, очаровательной... и даже немного походила на Розетту! А когда она рассказала, что работает кружевницей, он уже не сомневался в том, что ее послали ему с Небес, чтобы смягчить его горе! Ради нее он развернул весь свой арсенал методов обольщения, а когда Мориц хотел этого, он умел быть неотразимым. Впрочем, она долго и не сопротивлялась. Девушку звали Матильда, и ради нее Мориц продлил свое пребывание во Фландрии...
Глава XI
Гений победы
— Вам следовало бы поберечь себя, мой дорогой друг. Вы так не думаете?
Жан-Шарль де Фолар [100] , специально приехавший из своего родного Авиньона на празднества в честь свадьбы дофина Франции Людовика-Фердинанда и испанской инфанты Марии-Рафаэллы, с немалой тревогой во взгляде наблюдал за походкой Морица. Маршал шагал с заметным трудом, опираясь на трость с золотым набалдашником, хоть и пытался изо всех сил сделать вид, что пользуется тростью из щегольства. Сейчас они прогуливались по парку недавно приобретенного Морицем замка Пипль, расположенного в местечке Буасси-Сен-Леже. Мориц проигнорировал вопрос, и они молча продолжали прогулку, прежде чем Фолар снова заговорил, но уже более мягким тоном:
100
Жан-Шарль де Фолар (1669—1752) — родился и умер в Авиньоне, где его именем названа улица.
— Сколько вам лет?
— Сорок девять! — буквально прорычал в ответ маршал. — И не надо сейчас читать мне нотации по поводу того, что вы-то, в свои семьдесят пять...
— Семьдесят шесть, прошу заметить!
— Пусть будет семьдесят шесть, неважно. Не надо говорить мне, что вы-то, в свои семьдесят шесть, легко порхаете, как самая настоящая балерина. Вы и сами прекрасно знаете, что всему виной мое давнее ранение, полученное под Крашнитцем. Оно до сих пор не дает мне покоя, иначе зачем бы я каждое лето прозябал на целебных водах в Баларюк-Ле-Бэн, в этой глуши? Вы и представить себе не можете, чего мне это стоит... Знаете, иногда затруднения при ходьбе — совершенно нормальное явление, тем более что в моем случае главную роль играют вовсе не ноги, а лошадь, которая меня несет.
— Но я заметил и некоторую одышку, — безжалостно продолжил Жан-Шарль.
— Да неужели! И что вы мне посоветуете, «доктор» Фолар? Отправиться в Сен-Медар на могилу этого несчастного дьякона Париса [101] и отплясывать на ней, ожидая чудесного исцеления, как в свое время это делали вы?
— Вам бы только хуже стало. А что до меня, то мне, наоборот, сильно полегчало. Поэтому вернемся к тому, с чего начался этот разговор: я знаю, что вы слишком много работаете и что, по слухам, у вас чересчур много любовниц.
101
Дьякон Парис (1690—1727) — парижский священник. В 1732 г. распространился слух, что на его могиле происходят чудесные исцеления, и десятки людей бросились туда: на его могиле они бились в конвульсиях, «пророчествовали» и т.п.
Мориц расхохотался, и его плохое настроение словно испарилось.
— Слухи пускают только про богачей, дорогой мой. Но что правда, то правда: я люблю женщин. Скажу даже больше — они необходимы мне, как наркотик, и это, кстати, у меня семейное. Не забывайте о том, что я сын человека, у которого, как говорят, триста шестьдесят пять незаконнорожденных детей, то есть, как минимум, столько же любовниц!
— Наверное это так, но только вы, в отличие от короля Августа, совсем не щадите себя. Из Фландрии вы вернулись только в конце ноября, сейчас март, и бьюсь об заклад, что...
— Что в скором времени я снова уеду? Да, несомненно — через несколько дней.
— Вот именно. Но зачем тогда все это? — спросил Фолар, обводя руками парк, занимающий площадь в сто гектаров, и величественный замок, практически новый — едва минуло двадцать лет с тех пор, как он был построен для генерального откупщика Кантобра, который в скором времени вынужден был уступить его другому владельцу [102] .
— Зачем все это? Да просто затем, что я почувствовал необходимость немного отдохнуть подальше от Парижа, в тишине и спокойствии...
102
Позднее замок Пипль перешел к Буле де ля Мерту (1761 — 1840), французскому политическому деятелю. В настоящее время он является собственностью барона Хоттингера. (Прим. автора.)
— В тишине, говорите? И никаких гостей время от времени?
— Практически нет. Я ведь только-только приобрел замок, в нем ведутся работы, я все обустраиваю. Показываю его своим друзьям. Вчера вот приезжал Вольтер и, представьте себе, тоже беспокоился о моем здоровье.
— А он мудрее, чем я думал. Хоть по-прежнему продолжает знакомить вас с актрисами.
— Чтобы знакомиться с актрисами, Вольтер мне не нужен. «Комеди Франсэз» и «Гранд-опера» — как две корзины, полные прекрасных цветов, которые мне предстоит собрать...
— И кто сейчас ваша фаворитка?
— Ну-ну, Фолар, не вынуждайте меня разбалтывать тайны.
Впрочем, это проявление порядочности не имело ни малейшего смысла, ведь никакой тайны не было.
Любовные похождения Морица давно стали излюбленной темой светских сплетен в столице. Место Марии-Анны Данжевилль, на время одолженной у маркиза де Мирабо [103] , сейчас делили между собой очаровательная мадемуазель Наварр, актриса из «Комеди Франсэз», и крошка Желен, которая «его постоянно подводит и которую ему пару раз даже хотелось утопить». Однако их обоюдное присутствие ничуть не мешало ему посещать сомнительный «салон» мадам де Ля Попелиньер, дочери Флорана Данкура [104] , расставшейся с супругом-откупщиком из-за связи с герцогом де Ришелье. Мориц был завсегдатаем этого салона, который, впрочем, ни в какое сравнение не шел с литературными салонами мадам дю Деффан [105] или мадам д'Эпине [106] . Помимо всего перечисленного, к началу военной кампании Мориц нанял трех или четырех куртизанок. И местных красавиц тоже не оставлял без внимания. Он дошел до того состояния, что не мог обходиться без женщин, и именно во множественном числе — чем их было больше, тем сильнее росли его аппетиты. Будучи честным с самим собой, Мориц в глубине души признавал, что такая распущенность может иметь весьма скверные последствия для уже немолодого мужчины, который и без того занимался делом крайне изнурительным. Но он не желал об этом думать слишком долго.
103
Виктор де Рикетти, маркиз де Мирабо (1715—1789) — французский экономист-физиократ и философ. Известен как отец знаменитого революционного деятеля Оноре де Мирабо.
104
Флоран Картон Данкур (1661 —1725) — французский драматург (написал более 80 комедий) и актер.
105
Мари де Виши-Шамрон, маркиза дю Деффан (1697— 1780) — французская аристократка, приятельница Вольтера и Монтескье.
106
Луиза д'Эпине (1726—1783) — французская писательница, известная своими отношениями с Жан-Жаком Руссо, а также дружбой с Дени Дидро и Жаном д'Аламбером.
Фолар уехал, а Мориц решил прилечь, чувствуя, что смертельно устал, пытаясь произвести на друга впечатление, будто он «на высоте». Ему настолько нездоровилось, что он даже пригласил Сенака, доктора, прикрепленного к нему по приказу короля, к которому он старался обращаться как можно реже — его предписания, за исключением кровопусканий, пилюль и клистиров, Морица не устраивали.
Сенак обнаружил приступ водянки, вызванный осложнением венерического заболевания, из-за которого пациент испытывал острую боль. Поэтому со всей строгостью, на которую он был способен, доктор заявил:
— Если хотите жить долго, господин маршал, вам придется быть благоразумным.
— Что вы имеете в виду?
— Прежде всего, что вам следует некоторое время оставаться в постели... одному.
— В постели? — недовольно воскликнул больной, пропустив мимо ушей вторую часть совета. — Но я должен вернуться на свой боевой пост во Фландрии уже на следующей неделе!
— Так пусть вас везут туда на носилках.
— Солдат на носилках? Вы издеваетесь надо мной, не так ли, господин Сенак?