Сын дельфина
Шрифт:
– Похоже, меня немного контузило во время крушения, вновь начал Стэнли, - потому что я пришел в себя уже в воде. Первое, что я услышал, был голос Доротеи. Она звала меня.
В непроглядной синеве я едва рассмотрел обломок какой-то доски, за который, видимо, схватился при столкновении. Кружилась голова, и временами пропадал слух, но Доротея была где-то рядом, и я поплыл на звук ее голоса. Через несколько метров я буквально наткнулся на нее. Жена держалась за большой квадрат палубного настила, который вполне мог служить спасательным плотиком для нас двоих.
Но только я вытащил
– Джон, ты слышишь?
– закричала она.
– Там наш маль чик, - и стала рваться из моих рук.
Откуда взялась сила в ее тонких руках? Она чуть не сбросила меня в море.
– Джон, - тормошила меня Доротея, - Джон, поверь мне, он совсем близко.
Похоже, я хорошо ударился головой, потому что только тогда вспомнил о сыне и акушерке.
– Ого-го-го, - закричал я во всю мощь своих легких, миссис Кэрол, отзовитесь!
– но ответа не было.
Доротея тоже затихла. Тело ее дрожало от напряжения.
Вытянув шею, она вглядывалась в пустынные волны.
– Послушай, - вцепилась в мою руку жена, - его голос удаляется от нас, надо плыть за ним.
Кроме всхлипывания волн у низкого бортика нашего плотика, я ничего не слышал. Но, чтобы не волновать Доротею, я достал из воды обломок доски и стал грести в сторону, куда указывала ее дрожащая рука. Стоя на коленях, жена помогала мне.
– Быстрее, быстрее, милый, - лихорадочно шептала она, взбивая ладонями воду, - там, там наш сын!
Я греб изо всех сил, шепча про себя молитвы, которым меня научила в детстве кормилица. У бога я просил одного - чтобы он сохранил рассудок моей Доротеи. Ведь в море, кроме меня и ее, никого не было...
Рассвет Стэнли встретил как всегда на мостике. Он стоял, глубоко вдыхая чистый морской воздух.
Едва первый золотистый луч упал на воду, океан вздохнул и радостно улыбнулся свету. Тысячи веселых солнечных зайчиков заиграли на его широкой груди, разбегаясь в стороны от тяжелой громады корабля.
Стэнли любил море. Широкая, бескрайняя гладь воспринималась им как огромное живое существо.
– Его невозможно смирить или загнать в клетку, - говорил Стэнли.
– Даже венец природы - человек, и тот вышел из океана. Вышел, чтобы тут же загнать себя в тесноту пещер, домов и городов. Да и не только себя. Все, к чему прикоснулась человеческая рука, попадает в вечную кабалу. Только небо и море остались свободными. Я бы поднялся в небо, но не люблю его тишины и пустоты. Остается только одно - плавать в океане. Здесь, на утлом суденышке или на стальном корабле, ты все равно чувствуешь себя частицей этой громады...
Стэнли снял фуражку. Пригладил волосы и негромко сказал свое неизменное:
– Доброе утро, Океан!
В это время сзади что-то загрохотало по палубе. Капитан оглянулся и увидел спешащего на мостик старпома.
– Извините, капитан, доктор Бидли с самого утра просил разрешить установить на корме приспособления для ловли дельфинов. Я распорядился выделить для этого матросов. Вот они и шумят.
– Правильно сделали, - сказал Стэнли и надел фуражку.
– Капитан, - вытянулся в струнку помощник, - вчера я не решился обсудить с вами некоторые
– Я слушаю вас, Дик.
– Вы читали что-нибудь о работах профессора Ли?
– Нет.
– Он - мой друг и уже много лет изучает дельфинов. Нет в море существа умнее и добрее их. Да что там в море - вообще на земле. И самое, на мой взгляд, странное - никто из дельфинов никогда не причинял зла людям. Заметьте, и это при том, что их ловят и уничтожают все, кому не лень. Собака в ответ на удар может укусить, кошка - поцарапать, даже тишайшая корова и та, если ее разозлить, боднет рогами. И только дельфин уже многие сотни лет добр и терпелив, как бывает добр умный старший брат. Ли считает, что биополе дельфина спокойно проникает в наше сознание. Я плавал вместе с ними в бассейне и с первого раза ощутил какое-то дружеское отношение. Мне даже показалось, что кто-то прошептал на ухо: "Ты наш брат, ничего не бойся, мы защитим тебя от любой опасности, как уже защищали многих людей".
Лесли замолчал и посмотрел на корму, где среди моряков суетился доктор Бидли.
– А мы?
– с горечью спросил он.
– Хотим сделать из них живое оружие. Стою иногда на мостике и думаю - неужели мы рождены только для того, чтобы сеять страх, смерть и разрушения? И сегодня вместе со всей командой будем участвовать в новом преступлении против человечества? Ведь есть же и другие люди на земле...
– Вы предлагаете мне предать Родину?!
– Да нет же, я хочу спасти вашу честь и защитить дельфинов.
Стэнли молча шагнул к рубке и потянул на себя ручку двери.
– Еще минуту, капитан. Год назад Ли начал эксперимент, который пока держит в секрете. Он пустил в дельфинарий грудных детей.
– Что?!
– остановился Стэнли.
– Да, да, грудных детей, - продолжал старпом.
– И произошло чудо. Младенцы сразу же поплыли и теперь спокойно держатся в воде рядом с дельфинами. Здесь же едят и спят. Причем сон их в морской воде, как говорит профессор, глубже и спокойнее, чем на земле. Он считает, что вода защищает детей от тяжести земного свода, а мощное биополе животных снимает чувство опасности перед морем. И это не все. Несколько месяцев назад Ли уговорил принять участие в эксперименте одну свою беременную лаборантку. Она прошла специальную подготовку, включающую в себя гипноз. Женщине удалось преодолеть страх перед водной опасностью и переключить подсознание на то, что роды будут проходить в воде.
– Да вы с ума сошли!
– вскричал Стэнли.
– Ребенок тут же захлебнется и утонет. После родов ребенок отключается от материнской системы жизнеобеспечения. Он начинает дышать своими легкими. Неужели ваш профессор об этом не знает?
– И тем не менее. Ребенок родился в море. Он появился на свет на глазах большой группы дельфинов. У одного из них в это же время родилось свое дитя. Надо сказать, что дельфиньи роды похожи на человеческие. Сам Ли был потрясен тем, что едва освободившись от связи с матерью, ребенок поплыл. Через несколько секунд дельфины бросились к нему и на какое-то мгновенье подняли из воды, потом снова опустили.