Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры
Шрифт:
– Что ж! Полазим по лесным вантам! – согласился Мендоса. – Конечно, я предпочел бы любой морской маневр этому бесконечному маршу… Сеньор Баррехо, представьте себе, что вы находитесь на трехпалубном судне.
Граф, отлично понимавший, что задумал буканьер, быстро вскарабкался по другой связке лиан, показав ловкость искусного гимнаста.
Буттафуоко добрался до крупного сука тамаринда и, все время пользуясь этими прочнейшими природными веревками, перебрался на огромное хлопковое дерево, потом на пальму, потом еще на одну, бесстрашно продолжая свой воздушный
Перебираться с одного дерева на другое было нетрудно, потому что деревья росли так близко, что переплетались своими ветвями. Даже и без лиан такой маневр не представлял трудностей для ловкого человека. Ищейка, которой – увы! – предстояло пасть жертвой жестоких и могучих кубинских псов, следовала за хозяином по земле и жалобно скулила.
– Эта дурашка выдаст нас! – сказал Мендоса буканьеру, воспользовавшись короткой передышкой.
– Точно, – ответил Буттафуоко, поднимая аркебузу. – Очень жаль, но ее смерть необходима.
Едва он закончил фразу, как бедная ищейка рухнула на землю, пораженная не знающей промаха пулей охотника.
– Странно! – сказал буканьер, проводя рукой по лбу. – Мне кажется, я совершил преступление. Так вот! Необходимость в лесу – вне закона.
Он перезарядил аркебузу и прислушался. Далекий лай ответил на ружейный выстрел.
Граф, отлично понимавший, что задумал буканьер, быстро вскарабкался по другой связке лиан, показав ловкость искусного гимнаста.
– Испанцы собрали целую ватагу псов, – заключил он. – К счастью, они могут обложить нас, но достать – им не под силу.
– А полусотня, что идет за ними? – спросил граф.
Буттафуоко пожал плечами.
– Алебарды проигрывают аркебузам, – сказал он. – Я вообще не интересуюсь этими бандами. Продолжим наш путь, сеньоры. Кубинские псы взяли наш след и идут по нему; нам не следует задерживаться здесь, возле трупа моей ищейки.
Он продолжил свою дьявольскую гимнастику, скользя по веткам и лианам, то взлетая вверх, то опускаясь почти до самой земли, избегая при этом касаться ее, чтобы не оставить на почве ни малейшего следа.
Они преодолели еще пятьдесят метров и только что укрылись в листве симарубы [33] , когда совсем недалеко послышался яростный лай.
Это появились кубинские доги. Не обнаруживая больше следов беглецов, они выражали свое раздражение отчаянным и угрожающим лаем.
– Они должны были найти труп моей собачки, – сказал буканьер, оседлавший толстый сук подле графа.
– А если и нас обнаружат? – спросил тот.
– Не могу вам сказать, сеньор, – ответил Буттафуоко. – У этих проклятых зверюг великолепный нюх.
33
Симаруба (лат. Bursera simaruba; или американский бальзам) – дерево из семейства симарубовых; шесть видов симарубы произрастают в Америке, от Флориды и Вест-Индии до центральных районов Бразилии; известно как лекарственное растение.
– Но мы сидим на очень высоком дереве.
– Вижу, – улыбнулся буканьер. – И все-таки я не абсолютно спокоен. Эти мастифы ужасны, как я вам уже говорил.
– Давайте помолчим.
– Это будет лучше для нас.
Кубинские доги продолжали яростно лаять шагах в пятидесяти. Как и сказал Буттафуоко, они, должно быть, обнаружили труп ищейки и теперь носились по лесу, отыскивая следы беглецов.
Внезапно послышался звонкий лай, отличный от других, более высокий, за которым послышался шорох листвы.
– Они здесь! – сказал Буттафуоко. – Всем молчать.
Мендоса и гасконец приникли к своей ветке, сжимая в руках аркебузы.
То же сделали и Буттафуоко с графом, стараясь оставаться невидимыми. В темноте леса слышался звонкий лай, который постепенно удалялся.
– Ушли! – сказал буканьер графу. – Теперь будьте внимательны: полусотня должна быть где-то близко, я в этом уверен.
– Она приближается? – спросил вполголоса сеньор ди Вентимилья.
– Она всегда следует за собаками. Прислушайтесь внимательно. Слышите?
– Да, легкий шорох.
– Это испанцы идут по лесу.
– А если они нас раскроют?
– Черт побери! Что у них, глаза ягуаров? – возразил Буттафуоко. – Никто из них не выстрелит в нас, уверяю вас. А теперь молчите! Это могут быть только разведчики.
Шорох усиливался, тогда как собачий лай становился все глуше. Возможно, эти ужасные мастифы нашли какой-то старый след и шли по нему с обычным упорством.
Минуту спустя из густого кустарника вышли пятеро вооруженных алебардами солдат и остановились почти под тем же огромным деревом.
– Черт возьми! – выругался один из них. – Куда это провалились эти проклятые собаки?
– Они гонятся за беглецами, Алонсо, – ответил другой.
– Они могут разом задушить их! Их было трое, не так ли?
– По крайней мере, я не видел других, когда они убили нашего Сида.
– Какие же ноги должны быть у этих беглецов, чтобы преодолеть такое расстояние? Бьюсь об заклад, это были буканьеры.
– Ошибаешься, Диас. Эти люди бежали из Сан-Доминго, и они убили бедного Баррехо.
– Карамба! Мы отомстим за него.
– Тише! Собаки возвращаются.
И в самом деле, лай, который несколько мгновений назад слышался еле-еле, теперь стал отчетливей.
Ужасная свора, промчавшись по старому следу, теперь возвращалась сломя голову и неистово лая.
Прошла какая-то минута, и вот двадцать пять – тридцать собак, огромных, грубошерстных, с большими головами и немного выступающими вперед челюстями, очень похожих на американских собак, которых плантаторы Виргинии и Луизианы называют бладхаундами, подскочили к пяти солдатам в таком порыве, что чуть не опрокинули их на землю.