Сын мага: заговор во дворце

Мартов Константин

Пока что власть Императора и верных ему благородных фамилий незыблема. Осталось последнее, и. возможно, самое опасное. Я говорю о тёмных родах. Именно их сила стала одной из основ мощи Империи. Их вполне удовлетворяло то положение которое они занимали — пока перед их глазами был пример обращения с ними за границами Империи. К сожалению, их собратья

в чужих землях изничтожены под корень, либо скрываются так глубоко, как только можно. Умы молодёжи тёмных фамилий одолевают мысли о том, что они называют справедливостью. Я же называю это жаждой превосходства. Тебе предстоит разобраться с ними. Думаю, ускользнувшие от нас смутьяны со временем придут к мысли, что союз с темными магами будет полезен для них. После бала начни работать в этом направлении. Тем более, что ты после обнародования неизвестными лицами твоего письма к Императору и новостей о том, как ты отвечал допрашивающим тебя «псам режима» и кратковременному заключению в Орешке, пользуешься репутацией вольнодумца»

Павел смотрел на ласковое солнце и чувствовал одновременно беспокойство и предвкушение.

В то же самое время с другой стороны Александровской Слободы выезжала другая карета. Чёрные лакированные двери её украшал стоящий на четырёх лапах оскалившийся медведь, попирающий змея.

Феофан Домидов, глава самого влиятельного тёмного рода в Империи, а значит — и во всём мире, держал путь в своё поместье. Он ехал долго, презрев новомодную железную дорогу, к сотворению которой он сам приложил руку. Тем более, что добраться до его родного селища по железной дороге было невозможно. Колеса кареты грохотали по вымощенным булыжником мостовым, после с чавкающим звуком катили по грязи проселочных дорог, переваливались по выстланным бревнами гатям. Наконец, карета остановилась у деревянных ворот. Князь Домидов вылез из кареты, взглянул на увязшие в грязи сапоги из тончайшей кожи. Прихлопнул широченной ладонью комара, впившегося в шею.

— Добро пожаловать домой, княже.

— И тебе не хворать, — ответил

он не оборачиваясь.

— Не посмотришь на меня?

Грудной, чарующе прекрасный голос. Истинно ведьмовский.

Феофан медленно развернулся к ней. Светящиеся зеленым светом глаза, холодная улыбка, короткие чёрные волосы…

— Велемира.

— Госпожа Велемира, — промурлыкала Воронова. Она потихоньку перебирая ногами обходила Феофана по дуге.

— Ты помог своему дружку избавиться от проклятия. И не выполнил моего поручения.

— Да, не выполнил.

— Ты слишком отдалился от корней, Феофан.

— Князь Феофан.

Воронова слегка скривила губы и повторила:

— Ты слишком отдалился от корней.

Она посмотрела на его сапоги, утонувшие в грязи. Подняла глаза. Домидов смотрел на неё в упор, не мигая. Она подошла ещё ближе.

— Мы поможем мятежникам. Ты возьмешь на себя заботу о деньгах.

— Они лишь хотят нас использовать.

— Знаю. Но мы поступим как в старой сказке о рыбаке и рыбке.

Домидов наморщил лоб.

— Не уверен что понимаю аллегорию.

— Да, ты же воспитывался в культуре завоевателей. В истинной сказке рыбку вытащили на берег и она сожрала рыбака. Так и я сожру тех, кто хотел сожрать меня. Использую тех, кто хотел использовать меня.

Домидов протер ладонью лоб. Сказал устало:

— Какие завоеватели? Мы живём в одной стране уже тысячу лет. Все уже перемешались. Только вы сидите в своих болотах и живете памятью о давно минувших днях.

Она заглянула ему в глаза и прошептала:

— Мы ждали, и мы дождались.

Велемира сделала шаг назад, её фигура стала полупрозрачной, потеряла плотность и её сдуло порывом ветра, словно облако дыма. Феофан опустил глаза. Следов на грязи не было. Видел ли он хоть раз её во плоти? Нет уверенности.

От опушки леса наползал туман. Домидов поежился и пошёл в терем, чавкая по грязи сапогами.