Сын охотника на медведей
Шрифт:
Пятьдесят пар глаз сурово уставились на белых, и столько же цвета ржавчины рук схватились за торчавшие из-за пояса рукояти ножей. Олд Шеттерхэнд и Виннету, пожалуй, не сдались бы, но в лапах краснокожих оказались не они. Длинный Дэви был первым, кто спустился со своего мула.
– Сделаем, как он хочет, – обратился он к своим спутникам. – Нам нужно выиграть время. Наши обязательно освободят нас.
Остальные также спешились и молча отдали свое оружие. При этом Хромой Фрэнк воспользовался моментом и ткнул Толстяка в бок, грозно пробормотав:
– Так всегда случается с
Тут он сам получил гораздо более грубый тычок в ребра от одного из индейцев. Краснокожий приставил к его горлу нож и приказал на английском:
– Молчи! А то!..
Он сделал движение, будто хотел уколоть белого коротышку. Фрэнк тотчас приложил руку ко рту в знак того, что не имеет ни малейшего желания нарушать этот запрет.
Вокаде, как вы помните, не поехал вместе со всеми. Находясь перед «домом», он видел, как были окружены его товарищи, и сразу же вместе с конем отскочил в сторону. Его не заметили, и он спрыгнул на землю, лег за камни и высунул голову из укрытия ровно настолько, чтобы можно было осмотреть «двор».
То, что он увидел, – ошеломило юношу. Вождя он узнал сразу. Это был Хонг-пе-те-ке, Тяжелый Мокасин – предводитель огаллала. Узнал Вокаде и остальных. Это были те самые пятьдесят шесть сиу, к которым он принадлежал и от которых недавно сбежал. Белый, попавший им в руки здесь, вблизи могилы вождя, несомненно, мог прощаться с жизнью; теперь только чудо могло спасти ему жизнь.
Что теперь делать? – задал себе вопрос отважный Вокаде. Быстро скакать назад, к озеру, за Олд Шеттерхэндом и его людьми? И тут ему в голову пришла гораздо более интересная мысль, хотя и достаточно безрассудная. Главное, что она давала маленькую надежду на спасение его друзей. Вокаде решил въехать во «двор»– он должен был обмануть бывших своих соплеменников. Если бы белые без слов смогли понять его намерения и если бы они в соответствии с этим давали свои показания, можно было бы попробовать спасти положение.
Он раздумывал недолго. То, что он собирался сделать, было самым настоящим подвигом, а какой же храбрец откажется от подвига. Интересно, что сказали бы Виннету и Олд Шеттерхэнд, его кумиры, если бы видели это? Наверное, похвалили бы…
И он вскочил на коня и въехал во двор, придав своему лицу настолько невинное выражение, на какое только был способен.
Как раз в этот момент пленников должны были связать. Пара скачков его жеребца, и он остановился перед ними.
– Уфф! – прокричал Вокаде. – С каких это пор воины сиу-огаллала вяжут веревками своих лучших друзей? Эти бледнолицые – братья Вокаде!
Его внезапное появление вызвало всеобщее удивление, которое выразилось в нескольких коротких, не очень громких выкриках. Тяжелый Мокасин сурово сдвинул брови, смерил юного воина с головы до ног недоверчивым взглядом и ответил:
– С каких это пор белые собаки стали братьями огаллала?
– С того момента, когда спасли жизнь Вокаде!
Вождь испытующе сверлил юношу взглядом своих раскосых глаз. Затем спросил:
– Где Вокаде был до сих пор? Почему он не вернулся в назначенный срок, после того, как был послан следить за воинами шошонов?
– Потому что попал в плен к собакам-шошонам! Эти четверо бледнолицых сражались за него и спасли ему жизнь. Они показали ему путь, который легко и быстро ведет к Йеллоустоуну, и теперь пришли вместе с ним выкурить трубку мира с Тяжелым Мокасином.
Губы вождя дрогнули в насмешке.
– Слезай с коня и иди к своим белым братьям! – приказал он. – Ты наш пленник, как и они.
Но храбрый индейский юноша изобразил, что безмерно удивлен:
– Вокаде – пленник собственного племени? Кто дает право Тяжелому Мокасину лишать свободы его воина?
– Он берет это право сам. Он предводитель боевого отряда и может делать, что хочет.
Тут Вокаде резко рванул на себя поводья коня, ткнул его в бока пятками и заставил животное развернуться на задних ногах. Конь вскинул передние копыта, вынудив тех сиу-огаллала, что слишком близко подошли к нему, отпрянуть назад. Образовалось пустое пространство. В ту же секунду он бросил поводья на шею коня, свободной левой рукой подхватил свое ружье и сказал:
– С каких это пор вожди сиу-огаллала имеют право делать все, что им хочется? Зачем тогда существует совет старейшин? Кто дает вождям их власть? Кто рискнет вынудить храброго воина огаллала подчиниться вождю, который обращается с сыновьями его племени, как с собаками? Вокаде молод, а в его племени есть храбрые, мудрые и знаменитые воины, но он убил белого бизона и носит орлиные перья. Он не раб! Он не позволит пленить себя, а кто оскорбит его – будет бороться с ним!
Это были слова храбреца, и они упали на благодатную почву. Вожди индейцев обладают отнюдь не безграничной властью. У них нет полномочий даже европейского князя. Они не могут издавать никаких законов и распоряжений, влияющих на обычаи и уклад племени. Они избираются из воинов, как лучшие из лучших, но никого нельзя заставить подчиниться им, если они теряют уважение. И даже если вождь считает нужным начать военный поход, воины его племени следуют за ним не по приказу, а исключительно по собственной воле. Каждый, кому захочется, может остаться дома, чем, впрочем, вызовет недовольство остальных, но в принципе может. И во время военного похода любой воин тоже всегда вправе вернуться в свой вигвам. Влияние и сила вождя держатся целиком на впечатлении, которое он производит, только на его личном авторитете.
Тяжелый Мокасин, прозванный так из-за своих огромных ступней, оставляющих на земле большие следы, был известен как человек крутой и своенравный. Хотя он и имел большие заслуги перед племенем, его упрямство и заносчивость частенько вредили ему. Он был резок, жесток и кровожаден, и даже в своем племени у него было столько же противников, сколько и друзей.
Все это и дало себя знать. Достаточно много сиу издали возгласы одобрения и согласия, в поддержку юного воина. Вождь бросил на них свирепый взгляд, подал нескольким своим сторонникам знак, чтобы они тотчас поспешили ко входу, завладели им и не дали Вокаде улизнуть, после чего ответил: