Сын палача Том 2
Шрифт:
— Какая удача, — поморщился я, стараясь, чтобы в моем голосе слышалось как можно меньше язвительности, — что раз в пару лет именно новые платья Камила задавали моду всего высшего света, в том числе и имперского. Я полагаю, он известен вам, по своему более распространенному прозвищу — Мастер Гурме.
Обе волшебницы споткнулись на ходу, обернувшись на меня. Причем они имели лица такие, будто смотрели на еретика, который сейчас пытался обратить их в свою веру, когда они являются яркими приверженцами своей.
— Этого не может быть, — громким шепотом прошипела Орриса, сделав шаг ко мне.
— Однако это именно
Последнее все же, несмотря на мои попытки сдержаться, прозвучало язвительно, но извиняться я не стал. И стыда не испытываю. Орриса взглядом облила меня негодованием, но развивать конфликт не стала. К тому же простое знание, что один из законодателей мод скрывается не узнанный прямо здесь ее, похоже, грело. Я знаю, что на балах и приемах наряд для дамы очень важен, даже играет какую-то свою роль, особенно в империи, и имеет множество нюансов, на которые так сразу и не обратишь внимания. Сам не успел вникнуть во все эти тонкости. Хватало родовой программы обучения, сжиравшей львиную долю моего времени. У мужчин, как правило, таких нюансов в разы меньше, чем у женщин, поэтому я со спокойной душой эту часть обязательно обучения пропустил мимо себя. А затем была война, да…
Признаться, я очень боялся увидеть дом Чероса даже в плачевном состоянии, не то что в руинах. С ним у меня связано нечто личное. Не именно с ним, а с его семьей. Камил не маг, но женат на волшебнице из рода Тайси. Сам он никогда не был заинтересован в обогащении через свой труд, и вообще человеком был несколько… чудаковатым. Он был более заинтересован процессом создания одежды, чем следованиям каким-то требованиям и нормам. Ему всегда хотелось создавать, творить, и порой его в этом направлении изрядно заносило.
Амбиций у Чероса как таковых не было, и свои наряды он вообще был готов отдавать чуть ли не по себестоимости, обогащением охотно занималась его теща через жену. Именно она придумала псевдоним, под которым платья Камила расходились по другим государствам.
Благодаря этому, сформировался таинственный образ человека, который может сделать уникальный наряд под любое мероприятие. Он задавал тренды, и некоторые портные старались подражать его стилю, изучая чуть ли не каждую петлю на платье и методы соединения ткани. Очередь к Мастеру Гурме была довольно большой, и за изменение своего положения в ней порой разгорались чуть ли не локальные войны среди дам.
Вот только теща Чероса, благодаря которой весь мир узнал о его мастерства, умерла. А ее преемник, сын, продолжавший вести дела Камила, который был только рад сбросить на кого-нибудь совершенно неинтересные ему финансы, умер на войне. Не удивлюсь, если сейчас у Камила дела идут не так же успешно. Сам он не хочет заниматься ничем, кроме творчества, и уж тем более говорить о своей личности и псевдониме. Мне кажется, что он погруженный в собственную работу, увлеченный процессом, вообще не замечает того, что происходит вокруг него.
И я не слишком ошибся.
Когда карета сворачивала в некогда чистый и ухоженный двор, я уже спрыгивал с лошади, подводя ее к поилке. Причина, по которой я неплохо знал и Камила, и его семью, была проста. Анжелика Тайси. Молодая, на два года моложе меня, красавица. Не просто красавица, а та самая молодая леди, что
Да, черт подери, я был в нее по уши влюблен. Сдерживало меня, как ни странно, только клановое обучение. Отец в некотором роде, надо мной издевался, подвесив перед носом очень соблазнительную морковку, в лице Анжелики. И поставил условие: пока не закончу обучение даже прикасаться к ней не могу.
Ну а Анжелика, отличаясь влюбчивым и пылким характером, не стала ждать меня. Да и условия помолвки ей ничего не запрещали. Наши семьи только намерения обозначили. Я страдал, наблюдая, как она флиртует с другими, и усердно тренировался, чтобы быть достойным этой девушки. А затем война резко поменяла приоритеты, и Анжелика начала восприниматься мной как мимолетное подростковое увлечение. Война меняет людей, я не стал исключением и на многие вещи начал смотреть иначе.
Как только вернулся сюда, ощутил щемящую тоску по ней самой и по всему тому, чего я лишился, чем мог обладать. Не по Анжелике, как по человеку. А тоску по символу беззаботной довоенной юности, в которую я никогда не вернусь.
— Ты уверен, что это здесь? — с большим сомнением посмотрела на меня Рада, оглядевшись вокруг.
— Вы все поймете, когда мы войдем.
Я не обманул женщин. Стоило оказаться в плохо освещенной и пыльной прихожей, как все их сомнения развеялись. На входе стояли два деревянных манекена, красовавшихся в старомодных по сегодняшним меркам, но изысканных в свое время платьях.
К нам вышла миловидная девушка, в которой легко узнавались черты обоих родителей. Она выглядела немного напряженной и самую малость испуганной, глядя на незваных гостей. А я сравнивал ее с образом запомнившейся мне девочки, которую видел в последний раз года четыре назад.
— Лилия, — улыбаюсь, подходя ближе. — А ты подросла. Прекрасный цветок совсем скоро расцветет, ты превращаешься в ослепительную красавицу.
И она меня узнала.
— Дядя Сол! — потеряв очаровательную красоту, она вновь встала симпатичной девочкой, бросившейся мне на шею для удивительно крепких дружеских объятий.
На шум появилась и мать Лилии, Белла. Она была все так же красива, хотя последние годы немного прибавили ей морщинок.
— Солрэн! — но она так же, как и дочь, была искренне рада меня видеть.
— Миледи, — я хотел сделать подобающий поклон, но Белла подошла ближе и просто обняла меня в знак приязни и радушия.
— Брось это! Мы стали почти родными людьми, никаких миледи!
Лилия скромно потупилась, но в бросаемых из-под челки взглядах я видел, как прыгают бесенята.
— Белла, разреши представить. Орриса Эвверан и Рада Талсодан, — я позволил хозяйке рассмотреть своих спутниц. Стоило ей услышать фамилии, как радость на лице тут же сменилась настороженной опаской. Н-да, что тут творит империя? Раз уж даже столь добродушная женщина так меняется в лице, слыша имперские фамилии. — Я теперь член рода Эвверан. Скажи, Камил принимает заказы?