Сын повелителя сирот

Джонсон Адам

«Мустанг» с открытым верхом выехал вслед за «Тандербердом» на проселочную дорогу. Чон До сидел сзади вместе с доктором Соном, за рулем был Томми.

Ванда подставляла лицо ветру, поворачивая голову и наслаждаясь. Далеко впереди и далеко позади Чон До заметил черные машины охраны. На обочине блестело битое стекло. Зачем разбрасывать по стране острое стекло? Всю дорогу Чон До казалось, что здесь произошла какая-то трагедия. А где же люди? Они ехали вдоль колючей проволоки, словно находились в самой обычной контрольно-пропускной

зоне. Но вместо бетонных стоек, обмотанных изолентой, стояли столбы из корявых беленых бревен, напоминавших сломанные конечности или старые кости, будто через каждые пять метров кто-то умирал, чтобы можно было построить забор.

– Необычная машина, – сказал доктор Сон.

– Сенаторская, – ответил Томми. – Мы дружим с армии. Он выставил локоть в окно, навстречу ветру. Томми дважды хлопнул по металлу.

– Я воевал во Вьетнаме, – сказал он. – И познал Христа, но мужчиной я стал только после того, как одолжил у Сенатора этот «Мустанг», с мягким задним сиденьем, где познал Мери Макпарсонс.

Ванда рассмеялась.

Доктор Сон поежился на кожаном сиденье.

Чон До видел по его лицу, какое оскорбление ему нанесли этим рассказом: оказывается, он сидит на том самом месте, где Томми сношался со своей подружкой.

– Знаете, – продолжал Томми, – меня тошнит, когда вспоминаю, каким я был. Слава Богу, я изменился. Я женился на той женщине, кстати. И правильно сделал, упокой Господь ее душу.

Доктор Сон заметил рекламу с изображением Сенатора на фоне американского флага.

– Скоро выборы, да? – спросил он.

– Так точно, – ответил Томми. – Предварительное голосование в августе.

– Нам повезло, Чон До, – сказал доктор Сон, – увидеть американскую демократию в действии.

Чон До подумал, как бы ответил товарищ Бук.

– Любопытно, – произнес он.

– Сенатор сохранит свой пост? – поинтересовался доктор Сон.

– Наверняка, – ответил Томми.

– Наверняка? – переспросил доктор Сон. – Не очень-то это демократично.

– Нам говорили, что демократия действует по-другому, – поддержал его Чон До.

– Скажите, – обратился доктор Сон к Томми, – какова будет явка избирателей?

Томми взглянул на них в зеркало заднего вида.

– Зарегистрированных? На предварительных выборах примерно сорок процентов.

– Сорок процентов? – воскликнул доктор Сон. – В Корейской Народно-Демократической Республике явка избирателей составляет девяносто девять процентов – самая демократическая нация в мире! Однако Соединенным Штатам нечего стыдиться. Ваша страна может стать примером для стран с еще более низкой явкой – таких, как Бурунди и Парагвай.

– Девяносто девять процентов? – изумился Томми. – С такой демократией, уверен, скоро перевалите за сто.

Ванда рассмеялась, но, встретившись взглядом с Чон До, лукаво улыбнулась ему, будто он разделял их юмор.

Томми посмотрел на них в зеркало заднего вида.

– Вы ведь на самом деле не верите в «самую демократическую нацию в мире», не так ли? Вы же знаете правду о своей стране, да?

– Не задавай им таких вопросов. Неверный ответ – и у них будут проблемы дома, – предупредила его Ванда.

– Скажите хотя бы, что знаете, что Юг выиграл войну. Хоть это-то вы должны знать, – сказал Томми.

– Вы ошибаетесь, мой дорогой Томас, – возразил доктор Сон. – Насколько мне известно, Конфедерация проиграла войну. А Север одержал победу.

– Его не перехитришь, – улыбнулась Ванда Томми.

– Это уж точно, – рассмеялся тот.

Машина свернула с дороги и остановилась у ковбойского магазина. На парковке стояли только «Тандерберд» и поодаль – черная машина. В магазине гостей ожидали продавцы, чтобы предложить им ковбойские наряды. Доктор Сон перевел министру, что ковбойские сапоги – подарок Сенатора, и он может выбрать любую пару. Министр был в восхищении от этой экзотичной обуви и примерил сапоги из кожи ящерицы, страуса и акулы. Наконец, он выбрал змеиную пару, и продавцы бросились искать его размер.

Доктор Сон перемолвился словом с министром, а затем объявил: «Министру нужно испражниться».

Американцы с трудом сдерживались, чтобы не рассмеяться.

Министра долго не было. Чон До приглянулась пара черных сапог, но он все же поставил их на место. Затем он пересмотрел множество женской обуви, прежде чем нашел ту, которая подошла бы жене второго помощника. Это были желтые плотные сапоги с затейливой вышивкой на носке.

Доктору Сону предлагали размер меньше и меньше, пока не подобрали ему простые черные сапоги детского размера. Для того чтобы спасти положение, Чон До обратился к доктору Сону:

– Правда, – произнес он громко, – что у вас точно такой же размер, как и у Великого Руководителя Ким Чен Ира?

Все наблюдали, как доктор Сон с довольным видом прошелся в новых сапогах, держа в руках старые туфли. Он остановился перед манекеном в ковбойской одежде.

– Взгляни, Чон До, – сказал он, – американцы используют искусственных людей вместо своих красивейших женщин, чтобы демонстрировать одежду.

– Оригинально, – ответил Чон До.

– Возможно, наши красивейшие женщины заняты другими делами, – объяснила Ванда.

– Конечно, как я об этом не подумал, – согласно кивнул доктор Сон.

На стене за стеклом висел топор.

– Смотри, – показал доктор Сон. – Американцы всегда готовы к внезапной вспышке насилия.

Сенатор взглянул на часы, и Чон До догадался, что эта игра ему порядком надоела.

Министр вернулся, и ему вручили его сапоги. Каждая чешуйка змеиной кожи, казалось, блестела на солнце. Явно довольный, министр сделал несколько шагов в них, подражая ковбоям из фильмов.

– Вы видели «Ровно в полдень»? – спросил американцев доктор Сон. – Это любимый фильм министра.