Сын Солнца
Шрифт:
— Я пожелал служить тебе.
— Подумай о своей карьере, Амени.
— Она уже определена.
Эта нерушимая дружба наполняла радостью сердце Рамзеса. Но окажется ли он сам достойным ее?
— Ты продвинулся в расследовании?
— Нет, но я не теряю надежды. А ты?
— Несмотря на вмешательство царицы, нет никакой серьезной зацепки.
— Это человек, имя которого никто не решается произнести, — заметил Амени.
— И не зря, тебе не кажется? Обвинять без доказательств было бы серьезной ошибкой.
— Я люблю, когда ты так говоришь. Ты все больше становишься похожим на Сети.
— Я его сын.
— Шенар тоже. А между тем можно просто поклясться, что он принадлежит к другому роду.
Рамзес нервничал. Почему в момент отъезда в гарем Мэр-Ур Моисея вызвали во дворец? Его друг во время экспедиции не допустил никакой ошибки. Наоборот, рудокопы и воины с похвалой отзывались о работе молодого интенданта и высказывали пожелания, чтобы коллеги брали с него пример. Но клевета и злословие не переставали подстерегать его. Возможно, популярность Моисея задела какого-нибудь высокопоставленного бездаря.
Амени продолжал писать.
— Ты не беспокоишься?
— Беспокоиться? Только не за Моисея. Он твоей породы. Испытания закаливают его вместо того, чтобы сломить.
Этот аргумент не убедил Рамзеса. Характер еврея, определенно, вызвал скорее зависть, чем уважение.
— Вместо того, чтобы терзать себя, почитай лучше последние царские указы, — посоветовал Амени.
Сын Фараона принялся за это, сосредоточившись с огромным трудом. Он раз десять вставал и бродил по террасе.
Незадолго до полудня он увидел, как Моисей выходит из административного здания, куда его вызывали. Рамзес не мог больше ждать, сбежал по лестнице и бросился другу навстречу.
Еврей казался расстроенным.
— Ну, рассказывай!
— Мне предлагают должность старшего мастера на царских стройках.
— Ас гаремом покончено?
— Да, я буду участвовать в строительстве дворцов и храмов, и мне придется переезжать из города в город, чтобы следить за работами главного мастера.
— Ты согласился?
— Разве это не лучше, чем расслабленная жизнь в гареме?
— Так это повышение! Аша в городе, Сетау тоже. Сегодня вечером устроим праздник.
Глава 28
Выпускники Капа провели оживленный вечер: прекрасные танцовщицы, вино, мясо, десерт… — все это было близко к совершенству. Сетау рассказал несколько историй о змеях и поведал о своем способе соблазнять красавиц, спасая их от змей, которых сам подбрасывал им в дом. Это поведение, которое он находил немного безнравственным, позволяло ему обходиться без долгих ухаживаний.
Каждый рассказал о своем будущем: Рамзеса ждала армия, Амени — карьера писца, Аша — дипломата, Моисей займется общественными работами, а Сетау — своими дорогими пресмыкающимися. Как знать, когда они снова увидятся, и будут ли так же счастливы и на взлете сил?
Сетау ушел первым в обществе нубийской танцовщицы, которая весь вечер бросала на него нежные взгляды. Моисей собирался поспать несколько часов перед тем, как отправиться в Карнак, где Сети собирался начать гигантскую стройку. Амени, не привыкший много пить, заснул на мягких подушках. Ночь была благоуханной.
— Странно, — сказал Аша Рамзесу, — город кажется таким спокойным.
— А разве должно быть что-то другое?
— Мои поездки в Азию и Нубию сделали меня умнее. Мы живем в ложной безопасности. Более или менее грозные народы к северу и к югу от нас только и думают о том, как завладеть нашим богатством.
— На севере — хетты, а на юге?
— Ты забыл о нубийцах.
— Но они так давно подчинены нам!
— Я тоже так думал до тех пор, пока не поехал туда и не обследовал все на месте. Языки развязались, и я услышал менее официальные речи, познакомившись с реальной действительностью, а не той, которую нам преподносят при дворе.
— Ты говоришь загадками.
Утонченный и аристократичный, Аша, казалось, не был создан для длительных поездок в негостеприимные края. Однако он оставался в ровном настроении, не повышал голоса и был спокоен при любых испытаниях. Его внутренняя сила и быстрота ума заставали врасплох тех, кто его недооценивал. В это мгновение Рамзес понял, что никогда нельзя пренебрегать мнением, высказанным Аша. Его утонченность была обманчивой. За внешностью светского человека скрывался решительный и уверенный в себе мужчина.
— Ты знаешь, что мы говорили о государственной тайне?
— Это твое фирменное блюдо, — сострил Рамзес.
— В этот раз оно напрямую касается тебя, потому что ты мой друг, и я считаю, что заслуживаешь узнать кое-что на одну ночь раньше Шенара. Завтра он будет среди членов совета, который созывает фараон.
— Ты нарушаешь тайну ради моей выгоды?
— Я не предаю своей страны, потому что убежден, что ты должен сыграть какую-то роль в этом деле.
— Ты можешь говорить яснее?
— По-моему мнению, как и по мнению опытных дипломатов, в одном из номов Нубии готовится восстание. Настоящее восстание, которое может привести к многочисленным жертвам, если египетская армия быстро не вмешается.
Рамзес был потрясен.
— И ты осмеливаешься высказать вслух такую невероятную гипотезу?
— Я изложил ее в письменном виде, подкрепив своими аргументами. Я не пророк, я просто здраво мыслю.
— Нубийский наместник и военачальники обвинят тебя в безумии!