Сын Сумрака
Шрифт:
Вампир убрал руку от зияющей на месте бывшего глаза раны, и ухватил ею мою вторую ногу, притягивая к себе. Я стал наносить ему удары ножом, попадая в Носферату почти вслепую, но он только рычал и продолжал наваливаться на меня сверху.
– Да пусти ты, сука! – взревел я, продолжая кромсать его кинжалом и выворачиваться, чтобы освободиться. Я был весь в горячей крови, не зная, была ли это моя кровь или кровь Носферату. Что-то огромное ударило в вампира, сидящего на мне, и он отлетел в сторону, давая мне возможность вскочить на ноги. Это Эва, откинутая мутантом, сбила кровососа, и сейчас тяжело поднималась на лапы, чтобы вновь броситься в атаку. Она была вся перемазана в крови, я успел разглядеть как минимум
Высоко подпрыгнув и оттолкнувшись от стены коридора, я перевернулся в воздухе, оказываясь на спине Носферату, который вновь атаковал меня. Обхватив его за подбородок ладонью и вывернув морду вампира в сторону, я резко полоснул по его горлу ножом, не замечая, как тот обдирает мне лицо, закинув свою руку через плечо. Раздался булькающий хрип, и тварь осела на пол, увлекая меня за собой.
Я вскочил на ноги, тяжело дыша и не выпуская клинка из руки. С него тягучими каплями падала кровь. Оттолкнувшись от пола, я буквально взлетел в воздух и приземлился, оказываясь на загривке мутанта, что вгрызался сейчас в тело распластанной под ним Эвы. Раз, два, три, десять, двадцать…Рука сама наносила страшные удары ножом медведю, но тот продолжал рвать на части волчицу, лишь изредка огрызаясь на меня. Я словно обезумевший бил и бил мутанта, пока Эва не смогла высвободиться и с хриплым рыком обрушиться на медведя, впиваясь клыками ему в морду и шею. И даже когда чудище затихло, дёргаясь в предсмертных конвульсиях, я продолжал всаживать в него нож раз за разом.
Эва отползла от мёртвой туши, тихо поскуливая и устраиваясь в углу. Я поднял руку, огляделся и стёр рукавом кровь, веером брызнувшую мне на лицо во время схватки. Весь коридор был залит кровью, кое-где валялись ошмётки мяса и шкуры. Я сидел на поверженном звере, переводя дух.
Нужно было немедленно убираться отсюда, пока коридор не заполонили подобные твари.
– Как ты? – спросил я тихо, подходя к съёжившейся у стены волчице. Она жалобно заскулила, прикрыла глаза, а потом выгнулась дугой. Её тело сотрясли конвульсии, изо рта – язык не поворачивался назвать это пастью – вырвался визг, через пару секунд ставший полукриком-полустоном человека. Во все стороны полетели брызги крови и слизи, и через мгновение передо мной лежала обнажённая Эва, из груди которой с трудом вырывалось дыхание. Тело её было истерзанным, но уже начало подживать.
– Обычно всё проще происходит. Сейчас сил нет, - выдохнула она и замерла.
Я скинул куртку, укутывая в неё волчицу, потом подхватил её на руки и понёс в сторону распахнутой двери. Мне казалось, что в мою спину устремлены взгляды десятков пар глаз, но я не мог ничего поделать. Ни спасти этих женщин сейчас, ни выпустить их, понимая, что им не выжить одним. А вести их за собой было бы слишком рискованно.
Опустив Эву на бетонный пол, застеленный досками, я осмотрелся. Мы оказались в тесной клетушке, которую можно было пересечь в три шага. С левой стороны располагалась решётка, разделяющая помещение почти на равные половины. В углу камеры темнела куча тряпья.
А сверху нас в потолке виднелась крышка люка, и этот выход был для нас единственным спасением. Конечно, существовал риск, что наверху нас будут ждать Носферату, или же мы выйдем и начнём плутать по окрестностям, ища вход в Миклос. Или же аномалия, которая закинула нас сюда, могла не сработать, и нам бы пришлось вновь возвращаться.
Чтобы добраться до люка, пришлось бы подпрыгнуть, потому что лестницы, ведущей к нему, не было. Я оттолкнулся от пола и прыгнул, выбивая дверцу люка кулаками. Она отлетела прочь, открыв моему взгляду бетонный тоннель, наверху которого просматривался круглый островок родного сумрака. По всей длине тоннеля шла лестница, по которой мы и могли подняться наверх.
Я уже было собрался подойти к Эве, чтобы решить вместе с ней, сможет ли она самостоятельно осилить подъём, как со стороны камеры послышался слабый стон, и то, что я поначалу принял за наваленное в угол тряпьё, пошевелилось. Волчица бросила на клетку быстрый взгляд, поднялась на ноги и подвернула рукава куртки, словно собиралась атаковать любую опасность, если бы она там обнаружилась.
Мужчина, который был заточён в этой камере, с трудом сел, и Эва тихо охнула. Всё его лицо представляло собой багровую маску. Запёкшиеся губы, заплывшие глаза, из которых только один был приоткрыт. Этого человека избили так сильно, что я был очень удивлён, как он вообще остался жив. Потом он еле слышно шепнул всего одно слово, заставившее меня насторожиться.
– Ян…
Моё имя, произнесённое им, и знакомые черты лица, которые, несмотря на отёки, всё же были едва различимы, родили в моей голове предположение, в которое мне очень хотелось верить и одновременно не верилось.
– Леонтий? – шепнул я ошарашенно.
На багровой маске губы растянулись в улыбку, и Верховный халд[1] кивнул. Я бросился к решётке, дёргая прутья, но они не поддавались. Тем временем ощущение, что нам нужно немедля выбираться отсюда, стало расти в геометрической прогрессии. Леонтий перевернулся на живот и неуклюже пополз к нам, торопясь оказаться возле меня.
– Я помогу, - Эва подошла ко мне, берясь за один прут и потянув его в левую сторону, я ухватился за второй, находящийся рядом, и потащил его вправо. Нам с волчицей пришлось тяжело, я напрягал руки изо всех сил, которых после схватки с Носферату осталось не так уж и много. Наконец, металл поддался, расходясь в стороны.
Если бы Леонтий не был так истощён, нам, скорее всего, пришлось бы расстаться с мыслью, что мы вызволим его. Решётка была очень прочной, а искать ключ от внушительного замка времени не было.
– Кто это? – устало спросила Эва, наблюдая за тем, как халд пытается подняться и протиснуться в получившееся отверстие.
– Это Леонтий Георг, если тебе говорит о чём-то его имя.
Судя по округлившимся глазам волчицы, имя Георга сказало ей о многом. Я помог Леонтию выбраться из камеры, и он безвольно повис на моих руках, шепча что-то бессвязное. Теперь перед нами стояла следующая задача, кажущаяся неразрешимой. Нужно было подняться наверх по лестнице, при этом относительно цел из нас троих был только я. Посмотрев наверх, я пытался прикинуть в уме, как действовать дальше.
– Я справлюсь сама, - словно прочитав мои мысли, проговорила Эва, застёгивая пуговицы на моей куртке. Потом подошла к люку, оттолкнулась от пола и высоко подпрыгнула, ухватившись за лестницу.
– Эва! – окрикнул я волчицу, стараясь не смотреть на аккуратную попку, видневшуюся из-под полы куртки, которая была велика девушке. Она взглянула на меня вопросительно, уже занеся ногу для того, чтобы ползти дальше. – Будь очень осторожна и жди нас рядом с люком!
Вместо ответа Эва только кивнула и споро поползла наверх. Я усадил Леонтия возле стены, поворачиваясь к нему спиной и присаживаясь на корточки. Без его помощи даже и мечтать не стоило о том, чтобы забраться наверх, но я надеялся, что силы у Георга ещё остались. Халд обхватил меня за шею, и я поднялся, направляясь к люку. Лезть по узкой горловине тоннеля, при этом стараясь, чтобы Леонтий не свалился вниз, было очень неудобно. Но я почти не думал об этом, потому что все мои мысли сейчас принадлежали Эве. Я искренне надеялся, что она хотя бы закричит, если ей будет угрожать опасность, или сообразит спуститься вниз, где ей уже смогу помочь я. Конечно, после того, как мы все втроём кулем упадём с лестницы обратно в комнатушку. Но это было всяко лучше, чем не знать, всё ли с ней в порядке.