Сын василиска Волошина

Востриков Михаил

После похорон

25 августа 2005 года.

Город Кропоткинский Краснодарского края.

Квартира семьи Волошиных.

Я уже не плачу. Слёзы закончились, пришло оцепенение. Врач-психолог, который со мною занимался в ТЦ сразу после нападения, говорил, что так всегда бывает после сильного стресса и чтобы я этого не боялся. Пройдёт со временем. А я и не боюсь.

Я сижу на диване и тупо смотрю в стену. На стене отрывной календарь с датой 19 августа 2005 года (пятница). Так и не оторвали листочки. Некому. Это всегда делала мама.

В голове ни одной мысли.

После похорон жертв бандитского нападения черкесов на город

прошло уже три дня. Справиться с печальными обязанностями: организацией похорон, поминками мамы и сестры мне здорово помогли соседи. Приходили из школы, из Горадминистрации, из ТСЖ, из Депо. В общем я не один, но всё равно один. И таких как я, кто провожал в последний путь своих близких много.

В эти дни город буквально утонул в вязком погребальном звоне. В разных концах прощались с отцами, матерями и детьми. Колокола местных храмов били не переставая. Священники сбились с ног. Отпевали и провожали на кладбище убиенных – застреленных пулями, разорванных осколками гранат, зарезанных ножами и забитых коваными берцами.

А сколько ещё есть пострадавших… Раненых и тем кому необходима психологическая помощь. С очевидцами, кто остался в живых общаются врачи и следователи. Меня тоже опросили. Помощь врачей мне не понадобилась, а следователи всё внимательно записали. Рассказал я им как всё было. Кроме разумеется того моего сна, который в итоге оказался вовсе и не сном. А чем же он оказался, если четверо бандитов в психушке, а остальные в морге горбольницы?

Генерал Титов

Я не слышу как он входит в комнату. Звонок и защёлку на дверном замке кто-то заблокировал ещё тогда. Чтобы всякий раз не ходить открывать множеству людей. Да так и не разблокировал. Ничего. Вот ещё посижу и сам всё сделаю.

На вид ему чуть за 50. Высокий, стройный, с правильными чертами лица и офицерской выправкой. Умный и внимательный взгляд серых глаз. Почти без седины. Идеальная причёска. Немного похож на известного актёра Пирса Броснана, сыгравшего Джеймса Бонда. Я смотрел все серии про агента 007 и знаю что говорю. Дорогой импортный костюм, шёлковый галстук, незнакомый одеколон с горькой отдушкой, золотые часы на запястье левой руки и вообще… Какой-то он весь нездешний. Иностранец?

– Здравствуй, Вася! – глядя на меня произносит «иностранец» на чистейшем русском языке, – Я звонил, но звонок не работает и дверь открыта. Позволишь пройти?

– Да, проходите, – говорю я, очнувшись, – Вы из Горадминистрации? Я уже говорил вашим. Ни в какой детский дом я не поеду. Даже не уговаривайте. А силой заберёте, всё равно сбегу. Никакой помощи мне не нужно. Деньги у меня пока есть. Квартиру продавать я не собираюсь. Закончу девятый класс, а там видно будет. Может здесь в колледж поступлю. А может и в Краснодар махну.

– Нет, Вася, я не из Горадминистрации, – спокойно говорит «Джеймс Бонд», – Вернее да, я из администрации, ты правильно угадал, но из другой. Администрации Президента России. Из Москвы. Я генерал-майор Титов, начальник Управления «Л». Вот моё служебное удостоверение. Но тебе можно звать меня Анатолий Александрович или просто дядя Толя. Кстати наши с тобой отцы погибли считай в одном месте и в одно время.

Вот это да! Сослуживец отца?!

– Ваш папа воевал с моим в Южной Осетии?! – взволновано восклицаю я, – Я же знал! А пацаны говорят! Расскажете что и как там было?!

– Э-э-э…, да, верно. Мой папа полковник КГБ Александр Борисович Титов воевал с твоим папой Волошиным Кимом Сергеевичем. Но не в том смысле, в котором ты подумал. Оба

погибли, да. Давай я тебе пока не буду ничего рассказывать, а просто дам две папки. Ты их при мне внимательно прочитаешь за то время, которое тебе для этого понадобится. Я никуда не спешу. Из них ты много чего узнаешь и поймёшь. И про себя. И про своего папу. И в том числе почему я так срочно приехал из Москвы поговорить с тобою. Идёт?

Я молча киваю головой. Идёт!

И мой новоявленный дядя Толя кладёт передо мною две папки. Одна пухлая. На ней написано:

«Совершенно секретно. Записки главного врача Ташлинской больницы Алексея Андреевича Корнакова, выполненные им по настоянию майора милиции С.».

Вторая папка, тонкая казённая с надписью:

«Совершенно секретно. Протокол осмотра места происшествия. Взрыв термофугасной мины большой мощности. Просёлок рядом с истоком реки Бейсуг, 7 км. южнее города Кропоткинского».

Две папки

Сказать, что после чтения папок я расстроился. Тут другое слово, не знаю какое. В общем привычный мир обвалился! Толстая папка вся была про моего отца, Кима Сергеевича Волошина. Или дьявола, василиска, как его там называли.

В жизни отца почти не было положительных моментов. Не жизнь, а какой-то Ад на земле: война, гибель родных, детдом, обвинение в антисоветской пропаганде, лагеря, Чернобыль, умершая жена, вторая жена – моя мать, с дочерью-инвалидом.

Люблю ли я отца после этого? Наверное да, хотя я его и не помню совсем. А мать ничего не рассказывала про него, только плакала. И вот такой оборот! И я теперь как и он, тоже остался без родных.

Я не знаю что бы сделал на моём месте кто-то другой. Закричал бы, что этого не может быть?! И я закричал бы. Если бы не тот самый сон в ТЦ.

Но теперь я знаю, что я сын самого настоящего василиска. И поэтому у меня был тот самый сон! Способность передалась от отца генетически и разом проснулась во мне в результате сильнейшего стресса. И похоже что в отличие от папы я могу её сдерживать, контролировать. Иначе бы уже кучу народа намолотил вокруг себя. Как он.

И поэтому со всем этим уже нужно жить дальше а не кричать «Караул!» как девочка!

Вербовка

– А как же мой папа с этой его способностью не заметил термофугас, заложенный прямо под ногами?! – спрашиваю я генерала, закрыв тонкую папку, – Термофугас в просёлок, как я понял, Ваш папа закладывал. Его люди?

Генерал Титов тоже выходит пострадал. И он потерял отца, полковника КГБ Титова.

– Вообще-то это государственная тайна, – отвечает мне сын полковника, убившего моего отца, – Но тебе я её открою… Тем более, что это необходимо для дальнейшего разговора. Всё было так. Просто экскаваторщику не знавшему твоего отца и тем более не злоумышлявшего против него, дали письменный приказ – вырыть посередине просёлка яму, положить в нее некую тяжёлую сумку а яму зарыть и заровнять. А сами полковники сидели в двадцати километрах и смотрели в телевизор. На такое расстояние твой папа своей силой не добивал. А провода, хоть и передают психоволны – человеческие мысли и эмоции, которые собственно он слышал и за них карал, сильно их искажают. Вот твой папа и не заметил мину. Да и смеркалось уже, а у него был один глаз. Как только он подошёл к тому месту, нажали кнопку. Кто нажал конкретно, не установлено. Их же там трое полковников было. Из КГБ, Моссад и ЦРУ. Потом они все поехали к воронке. Убедиться, что всё. И всё! Не нашли никого из них. Вот и скажи, мой папа твоего убил или твой моего?