Сын Золотого Неба. Глаза Дракона
Шрифт:
И не замечал Рик, что был единственным человеком, кроме Улы.
Не замечал, как ропот юных Всадников стал громче, но зазвучал как-то испуганно, почти панически.
– Тише!
– Молчите!
– Не навлекайте беду!
– Что здесь происходит? – подобно грому разрезал галдеж взволнованной молодёжи голос Его Королевского Величества Магни, что вместе со своим наследником их сопровождал и лично контролировал зачистку очагов эпидемии.
Мгновенно повисла тишина.
– Ваше Величество… – осторожно начал Ула, искренне надеясь суметь своей дипломатичностью отвести беду от друга.
– Что. Здесь. Происходит?
Рик
Слишком поздно.
Слишком…
– Я сказал, что это неправильно – убивать мирных жителей, разжигая ненависть, – дерзко смотря Королю Юга прямо в его зелёные глаза, жестко произнес Рик, чувствуя, как от собственной смелости щемило в груди, хотя то могло быть предчувствие чего-то неотвратимого и страшного. – Я сказал, что неправильно и преступно – убивать свой собственный народ, уничтожать их души, лишая возможности и права на перерождение. Что неправильно нарушать божественные заповеди, прикрываясь мнимым общим благом и приказом Владыки.
Каждое его слово было пропитано ядом и злостью, которую Рик вынашивал в себе все эти годы, которая зрела в нём, пока тот наблюдал за мучениями невинных, не имея возможности и даже права помочь им.
Не в этом клялся он, стоя на коленях перед Владыкой.
Не этому он посвятил свою жизнь.
Лицо же Короля было больше похоже на маску, столь оно было бесстрастным.
И это – один из его кумиров?
Величественный, никто не спорит, но похожий на богов – такой же равнодушный, такой же действующий в интересах очень узкого круга лиц и, несмотря на всё своё могущество – играющий чужими жизнями, не ставящий их ни во что.
– Вы осознаете, что и кому говорите? – раздался его тихий, чуть хриплый голос.
– Да.
– Вы можете отказаться от своих слов, дае Феан, – вмешался до этого молчавший принц. – Откажитесь и мы все сделаем вид, что ничего не слышали.
Говоря эти слова, он умоляюще смотрел на своего дядю, и, казалось, тот был готов согласиться, но…
– Это бесчестно, – уверенно ответил Рик, печально улыбнувшись Его Императорскому Высочеству, мысленно благодаря этого храброго, но несчастного юношу за заботу и милосердие. – Я сказал то, что думаю, и не собираюсь идти против правды. И если я должен быть наказан за правду – я приму это наказание с гордостью.
Да… Не того он выбрал когда-то в кумиры.
Не того.
Не тех.
Что-то странное, болезненное мелькнуло в глазах Короля Юга.
– Вы сами это выбрали, – произнёс он тихо, поджав губы.
Уже позже, лежа в постели в лазарете, стараясь дышать через раз, чтобы не задохнуться от боли в пересекавших всю спину ранах от кнута, Рик вспоминал взгляд принца. То сочувствие, то понимание.
То… восхищение?
Словно бы Наследник Юга разделял его мысли, но ему, в отличие от Рика, не хватало смелости высказать их вслух.
Возразить своему отцу – вслух.
Это дарило надежду.
И силы дышать.
Глава 6. Руни Талэ
Свежий, пропитанный
Яркий дневной свет заливал весь мир. Иса оказалась удивительно щедрой сегодня, милостиво делясь своими лучами с продрогшей без движения Ледой. Всё вокруг казалось ненастоящим, удивительным, волшебным – Сёстры действительно в этот день оказались дружны.
На небе – ни облачка!
Для их хмурого края – редкость, настоящий повод для радости.
Особенно для мальчишки, совсем недавно встретившему свою пятую весну…
Где-то там, за пределами разума, жизни и мирозданья остались чужие, страшные воспоминания, кровь и пламя.
Здесь и сейчас были только свет и ветер.
И желание устремиться вверх – подхватить крыльями ласковые воздушные потоки и нырнуть в небо…
Но крыльев – не было.
Он – маленький мальчик, какие крылья? Драконов давно истребили, а птицы страшные, к ним не подойти. Да и перья наверное чешутся… Не зря же гуси на хозяйском дворе постоянно их чистят да поправляют!
Но всё равно – хорошо…
Счастье, свет, тепло, смех живой и здоровой матери, зовущей его обедать… Улыбки соседских ребятишек и мирная жизнь торгового городка, так удачно расположившегося на перекрестье нескольких торговых путей. Те были незначительными и не самыми удобными, но всё равно только по ним можно было добраться до богатых городов на других островах архипелага.
Но…
Но – почему дымок очага превратился в охвативший, казалось, весь мир пожар?
Почему снова его окружили кровь и дым?
Почему смех матери превратился в отчаянный крик, приказывающий поскорее спрятаться, бежать куда подальше без оглядки?
Не было соседских ребят – только изувеченные тела, только горящий городок и снующие туда-сюда чужие солдаты со страшными, насмешливыми, глумливыми лицами. Только нескончаемая человеческая жестокость, не знавшая ни предела, ни меры.
Только – обезображенный труп матери.
Кровь и пламя была в каждой его жизни, алый цвет впитался в саму его суть, от этого не сбежать…
Алый.
Чёрный.
Золотой.
Руни открыл глаза, судорожно вздохнув и, только благодаря выработанной за многие годы привычке, не закричал. Не хотелось бы своими кошмарами перепугать прислугу… Его и так не жаловали в собственном замке, не стоило давать им поводов для сплетен – авторитет Короля должен был быть неприкасаем. Особенно у северян…