Сыновья Большой Медведицы. Книга 3
Шрифт:
В глубине палатки сидела Монгшонша; руки ее беспрестанно скользили по опустевшей люльке. Она наполнила ее в знак скорби черными перьями. Словно летучие мыши, налетали на юношу мрачные мысли. Детство для него кончилось.
Еще до рассвета он выбрался из палатки, выбежал вон из стойбища и в одиночестве молча смотрел вдаль на уже покрытые снегом вершины Блэк Хилса. За этими горами лежали прерии, где еще были дакоты, воины, победившие Длинных Ножей, воины, не сложившие оружия. Не придут ли они освободить своих забранных в плен братьев и сестер?
Чапа — Курчавый тоже, как и Хапеда, выскользнул из типи, а Грозовая Тучка, увидев своего дядю в одиночестве, подошла к нему. Они стояли на краю лагеря под бледнеющим звездным небом среди песка и скал. И Чапа должен был признаться ей, что мечты, которые он лелеял, рухнули. На этой земле род Медведицы никогда не сможет разводить скот и собирать такой урожай, чтобы обеспечить свое существование. Свободные люди превратятся здесь в узников и нищих. И не мог он сказать ни одного ободряющего слова девочке, что стояла рядом с ним.
Прошел день, миновала ночь. Солнце снова поднялось над горизонтом, его лучи озарили и эту убогую землю. Многие воины вышли из своих палаток и смотрели, не уедут ли наконец уайтчичуны, как обещали два дня назад. Но драгуны и не думали собираться. Более того, дакоты своими зоркими глазами разглядели, что приближается еще группа всадников. Всадники скакали по индейскому обычаю один за другим. Они были вооружены винтовками.
Всадники приблизились, и все узнали Шонку, Красное Крыло, Татокано и старого воина по имени Кровавый Томагавк, который не принадлежал к роду Медведицы. С ними — десять вооруженных белых. У лагеря драгун они спешились, быстро переговорили, и командир, видимо, дал какое-то разрешение.
Хапеда и Часке увидели, как Шонка, Красное Крыло и Татокано направились к палатке вождя. Они вошли в типи и вывели Уинону и Унчиду наружу. Потом, на глазах у всех, принялись разрушать палатку. Поломали шесты. Хапеда и Часке с отчаянием смотрели на Четанзапу. Но безоружные мужчины на площадке стойбища не могли этому помешать. Уинона и Унчида не шевелились. Старый Хавандшита тоже вылез из типи.
Когда палатка Токей Ито была разрушена, Шонка подошел к Чентанзапе.
— Созовите собрание совета! — приказал он громким голосом. — Отец резервации так желает. Когда соберется совет, вы узнаете, что произошло, почему это произошло и что еще должно произойти! У дакотов теперь новый вождь. Ваш старый недостойный предводитель не будет больше вами распоряжаться, и палатка Токей Ито — сына предателя — уничтожена навсегда! Хау!
Четанзапа подскочил к нему.
— Грязный койот! Изменник! Трус! — крикнул он Шонке, и вся накопившаяся в нем злоба вырвалась в этом крике наружу. — С оружием, которое тебе дал этот убийца Рэд Фокс, ты хочешь давить на нас! Не думай, что мужчины тебе покорятся! Оставь нас! Надо бы разрушить твою палатку и прогнать тебя, чтобы ты не поносил Токей Ито! Я сказал, хау!
Шонка, Красное Крыло и Татокано подняли револьверы:
— Молчать!
— Я не замолчу…
Все трое спустили курки, но Четанзапа уже отскочил в сторону, пули только задели его. Он швырнул Шонку наземь, ткнул Красное Крыло ножом в плечо и исчез между палатками и скалами. Взвыв, все трое понеслись за ним. Собравшиеся на площадке стойбища услышали беспорядочные выстрелы. Грозовая Тучка и Ящерка стояли рядом с Хапедой и Часке. Они дрожали от гнева и страха.
Наконец стрельба затихла. Красное Крыло появился у драгун и стал перевязывать рану. Шонка и Татокано, тяжело дыша, вышли из-за скал, размахивая револьверами.
— Вшивый койот убежал, — крикнул Шонка. — Это — смутьян и заводила, это — друг предателя. Он получит нашу пулю. А кто попытается помочь ему, спрятать его, того тоже ждет смерть! И я требую от членов совета, чтобы они содействовали нам. А не то я скажу Длинным Ножам, и они разрушат ваши палатки, а вас, ваших жен и ваших детей расстреляют! Я сказал, хау!
Воины, которые считались членами совета, смотрели в землю. Наконец вперед тяжело выступил Старый Ворон:
— Пусть между дакотами и Длинными Ножами будет мир! То, что вы сделали, было необходимо. Мы пустим по кругу в палатке совета трубку и закрепим наше согласие! Я сказал, хау!
В палатке ждали, прислушивались. Надеялись, что Четанзапа все-таки сумеет убежать. Медленно текли часы ожидания.
На следующее утро уехали драгуны. Днем позже ушли и индейцы-разведчики, исполняющие одновременно и обязанности полицейских. И тут же через день появился другой отряд. Обещанного продовольствия, однако, не доставляли. Хапеда, Часке, Грозовая Тучка, Ящерка, как и все, голодали. Щеки у них ввалились, руки стали худые. Один из драгун подошел и хотел дать девочке открытую банку консервов. Запах их вызывал у девочки отвращение, мужчина — ненависть, потому что это был враг. «Потом еще станет рассказывать, что накормил дакотскую девочку, словно голодную собачонку». Горе и отчаяние владели чувствами девочки, она молчала отвернулась. Драгун с консервами в руках отправился назад к своим и был осмеян товарищами.
Этот отряд тоже скоро убрался, а продовольствия все не было.
На четвертую ночь, когда все вокруг было тихо и спокойно, Хапеда испуганно вскочил со своего ложа. Он услышал, что у входа в палатку кто-то шевелится. Это был его отец, Четанзапа. Измученная мать спала так крепко, что ничего не слышала, а отец приложил палец к губам и дал понять, что будить ее не надо. Четанзапе нужно было перевязать раны. Мальчик знал, где у матери хранятся лыковые повязки, и помог отцу найти их. В две раны, видно, попала грязь, и они уже стали гноиться. Хапеда сунул отцу трех пойманных им ящериц, и Четанзапа проглотил их. Юноша позаботился и о зимней меховой куртке для отца, достал ему одеяло из шкуры бизона. Четанзапа взял вещи и дал мальчику поручение: Чапе — Курчавому и Чотанке нужно было поехать в агентуру и потребовать продовольствия, а Ихазапе и Острию Копья — разузнать что-нибудь о верховных вождях.
— Ты еще придешь, отец? — прошептал юноша. — Или мне с тобой где-то встретиться?
— Я прячусь в скалах. Если этих изменников и койотов не будет, каждую третью или четвертую ночь я буду приходить в палатку. Если случится что-то важное, найдешь меня у скалы, похожей на голову коршуна.
Четанзапа исчез так же тихо, как и появился.
Когда ночь была на исходе, Хапеда поднялся. До восхода солнца оставалось около часу. Воды было мало, и юноша обтерся снегом. Едва забрезжило утро, он вызвал из палатки восьми женщин Чапу — Курчавого и сообщил ему о тайном поручении Четанзапы.
— Хорошо… очень хорошо… — Казалось, это поручение и в Чапу вдохнуло новую жизнь. — Хорошо. Твой отец выбрал настоящих мужчин. Ты можешь идти, Хапеда, Остальным займусь я.
Когда солнечные лучи засияли над пустынной землей, над палатками, четыре воина тронулись в путь. Чапа — Курчавый и Чотанка поскакали на юг, к агентуре. Там сидели белые люди, которым было предоставлено право распоряжаться на землях дакотов, как в большом лагере для заключенных. Ихазапа и Острие Копья ушли пешком. И никто не помешал им.