Сыскное бюро Ерожина
Шрифт:
– Садись, сынок, чай пить. – Предложил Вишневский, провожая гостя на кухню. Петр Григорьевич не отказывался. Пол стакана кефира его организм уже забыл и требовал завтрака. Усевшись за маленький кухонный стол, гость получил стакан чая и разрешение брать все, что видит. А видел сыщик порезанную на газете колбасу, остаток плавленого сыра и масленку с отбитой ручкой.
– Сервировка холостяцкая. – Улыбнулся Ерожин, оглядывая кухню. Тут так же, как и в квартире академика Понтелеева, все пространство занимали книги. Но если в доме покойного Валерия Андреевича оставались свободные плоскости,
– У меня попросту. Не желаю тратить драгоценное время на мытье посуды. Ем с бумажек. Их мыть не надо. – Строго пояснил физик, и принялся жевать бутерброд с колбасой. Ерожин кивнул и последовал примеру хозяина. Остаток плавленого сырка они по-братски разделили.
– Чем могу помочь? – Спросил ученый, когда на столе ничего не осталось.
– У меня к вам огромная просьба. Я хотел бы понять, что означают эти записи. Я предполагаю, что это научная работа, но ее содержание для моих милицейских мозгов не доступно. – Улыбнулся подполковник и достал из своего кейса синюю картонную папку, завязанную старомодными тесемочками. Вишневский взял папку, аккуратно развязал тесемки, затем опустил очки на глаза и углубился в записи.
– Это серьезная научная разработка какого то прибора. Я за пять минут ответить вам не смогу. Если вы хотите получить исчерпывающий ответ, оставьте мне эти записи на несколько дней.
– Конечно. Буду вам очень благодарен. – Кивнул Ерожин.
– Что-нибудь еще? – Спросил Вишневский, возвращая очки на лоб.
– Я хотел бы подробно выслушать историю на кладбище. Я знаю, что Кирилл Андреевич затеял там скандал с вдовой. – Сказал Ерожин.
– Откуда вы это все прознали. – Удивился физик.
– Некоторые свединя я получил у адменистратора академии Рогова. Но он только что вернулся из командировки и не имел времени со мной поговорить подробно.
– Рогов скользкий и непрятный тип. Он так и лип к Понтелееву последнее время. Кстати, не в какой командировке этот тип не был. Рогов женат на моей дальней родственницы и я точно знаю, что он последнии два месяца торчал под Москвой в ее шикарном доме на Красной Пахре. Делая какие то аферы с арендой наших помещений сомнительным фирмаочкам, этот тип от столицы далеко не отходит.
– Странно. Но именно он рассказал мне об инценденте на кладбище и уверял, что только что вернулся из командировки.
– Ой, какая же это все гадость. – Поморщился Вишневский. – Зачем вам это ворошить?
– Я расследую убийство Кирилла. В день похорон это был последний эпизод, когда его видели живым. – Пояснил Ерожин, по хозяйски сворачивая бумажки, и все что осталось от трапезы.
Хозяин стащил с себя один валенок, почесал пятерней пятку и, наморщив лоб, быстро заговорил:
«Кто это»? Спросил Кирилл и ткнул пальцем в Марину Васильевну.
«Это вдова. Марина Васильевна Понтелеева». – Ответил я.
«Какая к черту, вдова!? Это какая-то коротышка! Гоните прочь эту карлицу. Валера женился на классной девчонке, а эта пигалица откуда взялась?! Пошла отсюда приживалка паршивая. У жены брата ноги от ушей росли, а у тебя задница по земле волочится»! – Вот дословно
– Ну и память!? – Изумился Ерожин: – Дайте, я запишу.
Вишневский медленно, чтобы сыщик успел записывать, ни разу не сбившись, повторил все выражения Кирилла. Ерожин записал, спрятал блокнот в карман куртки, поблагодарил за завтрак и за помощь, прихватил весь мусор с кухонного стола и откланялся. По дороге, возле лифта он, понимая, что оказывает этим Семену Яковлевичу Вишневскому немалую услугу, выкинул мусор в мусоропровод. После чего спустился вниз и поехал на Петровку. Никиту Васильевича Боброва сыщик застал в кабинете, и тот пребывал в прекрасном настроении. Отдел «раскрытия убийств» получил премию, и полковник готовился это событие с коллективом отметить.
– Подожди, через пол часа мои орлы соберутся, посидишь с нами. – Предложил он Ерожину.
– Нет, я пока премию не заработал. Помоги, может и мне тогда обломится. – Попросил Петр Григорьевич и вынул свои бумаги:
– Вот номера машин. Меня интересуют их владельцы – адреса, профессии, должности. Подробнее мне хотелось бы получить информацию о владельце золотистого корейского джипа.
Через полтора часа Петр Григорьевич уже знал хозяев всех интересующих его машин по именам и фамилиям. На «бмв» катался неоднократно судимый тощий Александр Шпанько. Официально он владел автосервисом на кольцевой дороге, а не официально опекал и доил Велозаводской рынок. Золотистый джип принадлежал и ностранцу Майклу Дублину, но катался на нем по доверенности Илья Михайлович Цыганков, владельц частной картинной галереи на Остоженке. Илья Михайлович Цыганков интересовал Ерожина гораздо больше остальных. Те покупали дачу академика, а Цыганков ее продавал. Но самым неожиданным оказалось известие о черной «волге». Машина имела казенные номера и была приписана к восьмой автобазе. Той самой автобазе, водители которой и поручили Ерожину расследование убийства Кирилла Андреевича Понтелеева.
Пока искали сведения о владельцах, подполковник все же посидел за столом с ребятами из отдела Боброва. Спиртного он себе позволить не мог, но к закускам проявил живой интерес. Завтрак у физика, хоть и был весьма «демократичным», но накормить Ерожина не смог.
Покинув Петровку, Петр Григорьевич уселся в машину и позвонил жене.
– Ты меня еще не забыл? – Спросила Надя. Она уже проснулась и успела прогуляться по берегу Волги.
– Мне без тебя плохо. Никто меня не кормит. Я скитаюсь по людям. – Жалобно сообщил Ерожин.
– Так ты и при мне скитаешься по людям. – Грустно возразила Надя: – Я уже не помню, когда видела тебя дома. Кстати, у твоей приятельницы прекрасный вкус.
– У какой приятельницы? Какой вкус? – Не понял Ерожин, но лоб его покрылся испариной.
– От ее ночной рубашки пахнет великолепными французскими духами. – Ответила жена.
– Господи, так вот в чем дело! – Петр Григорьевич понял, что Надя наткнулась на шелковую рубашку из спальни академика: – Я эту тряпку приволок как улику. Она валялась под подушкой брата Кирилла!