Т-390, или Сентиментальное путешествие по Монголии
Шрифт:
Хорошо всё-таки, что мы нашли тетю Валю.
Даже если это и неправда, то, о чем я сейчас думаю, все равно это правда, потому что я об этом думаю часто, и, значит, оно должно сбыться, то есть чьи-то мысли (пусть не мои) приведут к какому-нибудь чуду. Надо бы с шофером Колей поделиться этим соображеньем.
И всё время забывал поделиться.
Потом забывал, что забыл сказать Коле, потом забывал, что забыл забыть сказать. На самом-то деле однажды сказал, а потом и забыл. И Коля воспринял Алешину идею, всё думал о веселой
А Алеша, наверно, недостаточно много думал о том, чтобы сидеть вместе с Галей на теплой кухне и пить из подстаканника чай с малиновым вареньем.
Монголы зализывали рану Молодому Архару. По очереди. Все зализывали, кроме Старого Архара. Старому Архару Молодой не дал полизать.
— Я знаю что рот у тебя полон яду. — Сказал Молодой Архар. — Не смей зализывать мою рану!
Менге наградил Молодого Архара за храбрость в бою, и тот возгордился. Нехорошо это было. Все видели, как возгордился Молодой Архар. Все видели, как Старый Архар затаил обиду на Молодого.
Сам Менге затаил обиду на экипаж корабля. Следующей ночью еще раз попытался догнать «Каччхапу» и отбить голову друга, в отместку обезглавив капитана, но был встречен заградительным огнем пограничников. Без мачты, с раненым рядовым Гриценко, «Каччхапа» добралась, наконец, до штаба.
Часть 2
15. Комариная пустошь
Темный батист ночи… Нет, не так. Степь тверда. Тьма окутала степь, которую капитан не… Нет, опять не так. Степь была как паутина. Степь же была безвидна и пуста, и только «Каччхапа» носилась по ней…
— Дэн, как лучше? Степь была пуста или пустыня была степна? Степь пустынна или пустыня степенна?
— Лучше по-другому.
— Ага.
— Тебе зачем?
— Нужно.
— Ну скажи!
— Нужно, говорю.
— Ну и ладно, тоже мне.
Алеша с механиком Дэном сидели на палубе возле ангара. Дэн курил, а Алеша смотрел на звезды. Он всегда смотрел на звезды, когда девушки запирались вместе с капитаном и коком Афанасием.
— Хорошо бы война закончилась поскорее, — мечтал Алеша. — Я бы остался тогда в этих местах жить.
— Угу, — отвечал Дэн.
— Я, когда сюда ехал, видел…
— Ты рассказывал уже.
— Неужели рассказывал?
— Угу, рассказывал. И про далекую избушку рассказывал, и про танцующего монгола тоже рассказывал.
— А про звуки рассказывал?
— Нет.
— Рассказать, что ли?
— Ну.
— Я бы тут жил, если бы тут звуки какие-нибудь были. Тут же тихо совсем. С ума можно сойти.
— Не так уж и тихо.
— Как это не тихо? Ты прислушайся.
— Ну.
— Что слышишь?
— Слышу, как ветер гудит в проводах, и пули свистят по степи. Слышу,
— А в городе что обычно слышишь?
— Да то же самое и слышу.
— Нет. В городе постоянно какие-то машины ездят, люди разговаривает, где-то музыка играет…
— У капитана тоже музыка играет.
— Разная музыка в городе играет, разная! А не только «Утомленное солнце». Ну и другое там… собаки лают, сирены всякие, милиция, пожарные, телевизор за стенкой, влюбленные чмокают… Черт, комар укусил.
— В городе вообще можно без слов прожить.
— Как это?
— А зачем в городе слова? Я больше двадцати слов в день никогда не произносил.
— Да как же это?
— Ну как, как… так и не произносил. С кем мне говорить-то?
— Ну, в магазине еду ты покупал?
— В самообслуживании. Ездил на метро. Работал с механизмами. Читал книжки. Жил один. С кем говорить-то?
Из капитанской каюты вышел кок Афанасий с подносом. Увидел огонек сигареты и подошел к Дэну покурить. Алеша спрятался в темноте ангара — Афанасий увидит, что нарушение дисциплины, доложит капитану.
В темноте звенели комары. Алеша страшно дергал щекой и беззвучно лупил себя по лицу.
Шла «Каччхапа» по пустыне Гоби, озирал окрестности недобрым взглядом Жугдэрдемидийн Гуррагча.
Бабка охала и, не просыпаясь, давила на себе комаров.
Комаров давили и матросы в кубрике, и радист в радиорубке, и запасной шофер Виталик, и прочие. Не мучились только: капитан, кок Афанасий и девушки (Афанасий принес из камбуза противокомарный распылитель и разбрызгал в капитанской каюте), пахнущий дымом Дэн, бабушкины куклы и шофер Коля, которого комары не трогали, почитая почему-то за мертвого.
Бронеаэродром шел через ужасную комариную пустошь. Комары везде были, наверно, потому, что недалеко брала начало главная монгольская река Керулен, а может, потому, что недавно прошел дождь, а может, потому, что скоро наступала осень, комары хотели насосаться крови, пока не поздно.
Алеша заснул, продолжая дергать щекой.
16. На бабушку проливают воду
Утро началось так.
— Погремушку отдай, — сказал Хрюша. Степашка фальшиво удивился:
— Какую погремушку?
— Отдай, говорю, не то хуже будет!
— Ой-ой-ой! — Степан запищал иронически и вспрыгнул на спинку тетивалиной кровати. Сама-то бабушка спала, еще как, и похрапывала. Комары испугались солнышка и дружно улетели куда-то.
— Ля-ля-ля! Жу-жу-жу! — дразнился сверху Степашка.
Свиньи, между прочим, такие животные, которые не могут поднять головы, как бы ни старались, разве только за волосы себя схватят. Физиологические особенности организма.
— Он наверху? — мрачно спросил Хрюша у пространства. Пространство ответило голосом Фили: