Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
— Ричард! Проснись!
— Что? Я не спал.
— Да, дорогой. Уже больше девяти.
Черт, верно — уже минута с чем-то десятого. Почему не сработал будильник? Ладно, это неважно, у меня пять минут с секундами убедиться, что мы ввели правильную программу посадки. Я включил управление прецессией, собираясь развернуть корабль кормой назад — так садиться легче всего, хотя с тем же успехом я мог спускаться «спиной» вперед. Или повернувшись к Луне боком. Корабль может лететь как угодно, но сопло двигателя должнобыть направлено
Ощутив, как «вольво» стал разворачиваться, я запросил компьютер, готов ли он начать выполнять программу посадки, пользуясь стандартными командами, перечисленными на прикрепленной к его корпусу табличке.
Он не ответил. Пустой экран. Ни звука.
Я в энергичных выражениях вспомнил предков этого компьютера. Гвен спросила:
— А ты нажал кнопку «исполнять»?
— Разумеется, — буркнул я и нажал ее опять.
Тут же засветился экран, а динамик гаркнул так громко, что у меня заломило зубы:
— Как выпроизносите слово «комфорт»? Сегодня каждый мудрый житель Луны — слишком много работающий, перебравший стимуляторов и живущий в постоянном стрессе — произносит его К, О, М, Ф, И, С, то есть «комфис», рекомендованный терапевтами для уменьшения кислотности, против кишечных колик, язвы желудка и просто от боли в животе. «Комфис»! Он способен на большее! Смело положитесь на фирму «Тигровый бальзам», выпускающую КОМФИС! Он способен на большее! Спросите вашего терапевта.
Затем какие-то визгливые недоумки запели о восхитительных достоинствах «комфиса».
— Этот гроб с электроникой не выключается!
— Ударь по нему.
— Чего?
— Врежь ему, Ричард.
Логики в ее совете я не увидел, но поскольку он совпал с моими эмоциональными потребностями, я отвесил компьютеру солидный шлепок. Он продолжал нести всякий бред о достоинствах питьевой соды, которую вам пытались всучить втридорога.
— Милый, его надо стукнуть посильнее. Электрончики — создания пугливые, но смышленые — нужно им показать, кто тут хозяин. Смотри, как это делается.
Гвен врезала компьютеру от души — я даже испугался, что корпус треснет.
И на экране тут же появилось:
К спуску готов. Время ноль = 21-06-17.0
Часы на дисплее показывали 21-05-42.7. У меня осталось ровно столько времени, чтобы успеть бросить взгляд на радарный альтиметр (высота двести девяносто восемь километров, постоянная) и на окошечко допплера, показавшего, что мы произвели ориентацию корабля вдоль линии нашего полета с достаточной точностью… хотя понятия не имею, что я успел бы сделать с ориентацией за оставшиеся у меня секунд десять, окажись она неверной. Наш «вольво» осуществляет прецессию, пользуясь гироскопами, а не маленькими парными ракетными двигателями ориентации. Гироскопы, конечно, дешевле, чем двенадцать двигателей плюс мешанина питающих
Потом все произошло одновременно: часы показали «время ноль», заработал двигатель, вдавив нас в обивку кресел, а на дисплее появилась программа включения тормозных импульсов. В верхней строке значилось:
21-06-17.0 — 19 секунд
21-06-36.0
Душка двигатель проработал ровно девятнадцать секунд и отключился, даже не поперхнувшись.
— Убедился? — спросил Гвен. — Просто с ними надо построже.
— Я не верю в одушевленность предметов.
— Разве? Как же ты тогда управляешься с… Прости, милый. Не бери в голову, Гвен обо всем позаботится.
Капитан Полночь промолчал. Нельзя сказать, чтобы я надулся. Но, черт возьми, анимизм — чистой воды предрассудок. (Только не в отношении оружия.)
Я переключился на тринадцатый канал, подходило время пятого тормозного импульса. Я уже приготовился передать управление диспетчеру из ГКЛ (капитан Шишка), и тут наш ненаглядный электронный идиот очистил свою оперативную память, где сейчас хранилась программа снижения. Таблица тормозных импульсов на дисплее потускнела, задрожала, съежилась в точку и исчезла. Я отчаянно надавил кнопку перезагрузки — никакого результата.
Капитан Полночь, как всегда неустрашимый, сразу понял, что ему делать:
— Гвен! Этот поганец потерял программу!
Гвен перегнулась через меня и влепила компьютеру оплеуху. Таблица, разумеется, не восстановилась — уж если оперативная память накрывается, ее содержимое исчезает навсегда, как лопнувший мыльный пузырь, — зато пошла перезагрузка! Вскоре в левом верхнем углу экрана приглашающе замигал курсор.
— Ты не помнишь время следующего торможения, дорогой? И его длительность?
— В двадцать один сорок семь семнадцать. А длительность, э-э-э… одиннадцать секунд. Да, точно — одиннадцать.
— Сейчас проверю обе цифры. Проведи это торможение вручную, потом дай ему команду заново рассчитать потерянное.
— И то верно, — я ввел команду на торможение. — После этого я уже буду готов передать управление Гонконгу.
— Считай, мы уже выбрались из чащи, дорогой, — одно ручное торможение, а дальше нас посадит диспетчер. Но все же надо заново рассчитать программу посадки — для собственного спокойствия.
Ее слова показались мне оптимистичнее собственных ощущений. Я никак не мог вспомнить, какие у нас должны быть вектор и высота, чтобы передать управление ГКЛ. Но ломать голову времени уже не осталось: приближался момент торможения.
Я ввел исходные данные:
21-47-17.0 — 11 секунд
21-47-28.0
Уставившись на часы, я стал отсчитывать про себя секунды, и через семнадцать секунд после 21–47 надавил кнопку зажигания. Включился двигатель. Я так и не узнал, кто его включил — я или компьютер. Я неснимал пальца с кнопки, продолжая отсчитывать секунды, и, насчитав одиннадцать, отнял палец.