Та, что будет моей
Шрифт:
Усатый строитель проводил взглядом скрывающего следом за девушкой мужчину и понял, что самое интересное будет все-таки там, в ванной.
Кстати, не ошибся.
Часть 22
Это было прекрасное утро: легкое, чистое, свежее, со вкусом свежесваренного крепкого кофе и не менее крепких поцелуев мужчины, которого Аглая безмерно любила. Когда Артур привез ее сюда вчера вечером, она ощущала себя совсем по-другому. Какой-то растерянной, где-то даже несчастной. Он показывал ей свой новый дом, а она ходила по этим еще пустым комнатам и думала, что здесь он будет жить с кем-то, но не с ней. Демонстрация жилища выглядела едва ли не издевательством для израненного вечными сомнениями женского сердца. Она же не знала, что будет потом…
Предложение им с Валюшей перебраться сюда словно снег на голову, этого она совсем не ожидала. И даже сразу не поверила, что он говорит серьезно. Но потом… потом все сомнения ушли. Может, повлияли его слова, наполненные бескомпромиссной уверенностью, может, пара бокалов хорошего вина, но она позволила себе расслабиться. В кои-то веки разрешила себе ослабить тетиву внутреннего напряжения, которое, казалось, накапливалось в ней все эти годы.
Сказка иногда случается, хватит искать во всем подвох! Она как никто знала Артура и понимала, что такими словами он не стал бы раскидываться просто так. Если он пошел на этот крайне важный для него шаг, значит, все хорошо продумал.
Значит хочет, чтобы они были вместе. Ну или по крайней мере попробовали стать настоящей семьей. Это уже было для нее практически чудом.
Откинув верх у роскошного черного Феррари, они мчались по трассе, и Аглая думала, что едут они к ней домой, ведь именно это обсуждалось за импровизированным завтраком на недоделанной кухне под шум перфоратора. Но когда машина определенно точно свернула не в ту сторону, девушка сразу же ощутила подвох.
— И куда мы едем теперь? — перекрикивая ветер, обернулась на водителя.
Он как обычно был прекрасен, настолько, что она уже устала им восхищаться и махнула рукой, ибо от переизбытка чувств можно поехать умом. — Готовишь очередной сюрприз?
— Типа того, — он коротко обернулся на нее и улыбнулся, той самой улыбкой, за которую в Голливуде продали бы честь, право голоса и почку в придачу.
"Только не думай растекаться как желе", — запретила она самой себе, но… все равно растеклась, хотя по-прежнему не подавала виду.
Вишневский на самом деле был невероятно хорош собой. Наверное, в пропорциях золотого сечения его лицо не являлось идеалом, но в нем было все "то самое", на что ведутся женщины: высокие скулы, четко вылепленная линия челюсти, высокий лоб, густые темные волосы и глаза, которые в зависимости от освещения меняли свой цвет с орехового до практически черного.
Она любила его всю свою сознательную жизнь, но конечно, далеко не только за внешность. И уж точно не из-за прекрасного характера (а таким он у Вишневского определенно не был). Это была любовь не за "что-то", а совершенно точно "вопреки". Вопреки логике и здравому смыслу, вопреки обществу и мнению его родителей. Аглая точно знала, что Инна Алексеевна не одобрит выбор сына. Конечно, открыто свое мнение не выскажет — для этого она слишком хорошо воспитана, но на уши единственному чаду присядет знатно. Это омрачало волнительную радость от грядущих перемен в их с Валюшей жизни, поэтому Аглая мысленно решила, что его родителям лучше ничего не рассказывать, по крайней мере какое-то время. Потом, если (а лучше — когда!), у них все сложится и прожив бок о бок хотя бы пару недель они не задавят друг друга грузом своих довольно непростых характеров, они обязательно введут родителей с обеих сторон в курс дела.
Счастье любит тишину. И точно не любит чужие носы.
— Постой… — убрав упавшие от ветра на лицо волосы, Аглая обернулась, — по-моему, ты пропустил нужный поворот. Такое чувство, что мы едем к дому твоих родителей.
— Так и есть, мы едем туда, — спокойно подтвердил он, и девушка округлила глаза.
— Туда? Мы заберем сейчас Валюшу?
— И ее мы заберем тоже.
Не то чтобы она не хотела увидеть дочь — очень хотела и безумно соскучилась, но просто она была уверена, что сейчас они едут в Москву. Прибудут этот вечер вдвоем, ведь именно такими были планы.
— Тоже? То есть мы едем туда не только ради этого?
— Нет.
— А… тогда зачем? Я не понимаю…
— Я хочу, чтобы до окончания ремонта вы жили со мной.
— Там? — ужаснулась она. — В доме твоих родителей?
— А что тебя так напугало? У нас большой дом, там будешь искать друг друга специально — не сразу найдешь. Места хватит всем. К тому же это временно, думаю, уже через пару недель ремонт будет закончен.
— Господи, нет. Нет, Артур! Ни за что! Ты с ума сошел? Разворачивайся! — вцепилась в его локоть. — Живо! У меня какое-то… нехорошее предчувствие.
Но было уже поздно, Феррари въехал за ворота охраняемой территории коттеджного поселка и стремительно приближался к дому четы Вишневских.
Аглая была не просто в шоке — она была в ужасе и такого поворота точно не ожидала. Не то чтобы она не хотела перебраться к Артуру как можно скорее, хотела, даже очень, до недавних пор это было ее самой большой мечтой, но в доме его родителей, зная позицию Инны Алексеевны… Вряд ли эта женщина поменяла свое мнение за четыре года, видела Аглая ее подчеркнуто любезные взгляды: на нее саму — с осторожностью, а на Валюшу даже как будто бы со страхом.
Иногда ей казалось, что мать Артура точно все поняла и знает, что Валюша ее внучка, слишком пристально та смотрела на девочку. Но даже если и так, то ни разу ничем не выдала своих догадок, что Аглаю вполне устраивало. Она не хотела иметь с их семьей ничего общего, потому что они не хотели иметь ничего общего с ней. Но теперь все разительно изменилось, изменились их отношения с Артуром. Теперь они хотят попробовать стать семьей и рано или поздно придется рассказать Инне Алексеевне правду. Но в своих мыслях она отодвигала все на очень далекое "поздно", а тут такое…
— То есть ты хочешь сказать, что расскажешь своим о нас прямо сейчас? И о Валюше?
— Именно так.
Она ощутила, как кровь отлила от лица, а потом наоборот — хлынула к щекам с нездоровой скоростью.
— Но это слишком рано! Мы даже ничего не обсудили! Не решили!
— Я для себя все решил и мнение мое не поменяется. Кому нужны эти тайны мадридского двора? Ты — моя женщина, Валюша — моя дочь, все просто и понятно. Играть в подпольную семью у меня элементарно нет ни времени и тем более желания.