"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога"

Иевлев Павел Сергеевич

— Это совершенно естественно для устройства, функционирующего в мерности, отличной от трёх. Можете конкретизировать?

— Воет. Светится. Вибрирует. Мотает нервы. Крисса сказала, что он перегружен, но я так и не понял, чем именно.

— Девочка прекрасно чувствует артефактные механизмы, но её теоретическая подготовка пока в самом начале. Не стоит доверять её суждениям безоговорочно.

— Поэтому я здесь, профессор. Я бы предложил вам плату за беспокойство, но не представляю себе, что именно может вас заинтересовать…

— Мне будет интересно взглянуть на ту часть Мораториума,

и этого вполне достаточно. Ранее не было повода, и, хотя я не ожидаю увидеть ничего нового, это определённо стоит потраченного времени. Как я понимаю, у вас есть доступ к одному из здешних кросс-бифуркаторов?

— Да, он тут, неподалёку.

— Ключ или право прохода?

— Просто руку прикладываю.

— Значит только право, жаль.

— Почему?

— Право в любой момент может отозвать любой, у кого выше приоритет, а ключ открывает всегда. Их почти не сохранилось, я бы с удовольствием посмотрел на экземпляр. Но увы.

— А у кого приоритет выше?

— У того, кто располагает мастер-ключом. У первоначального владельца здания. У того, кто выдал вам это право. У того, кто выдал право тому, кто выдал его вам. И далее по цепочке. Вероятность, конечно, невелика, но вам стоит её учитывать.

Я задумался: мне и остальным право выдала Аннушка, а самой Аннушке — Ольга Громова. Но если «Ольга два-ноль», которая чуть не сожгла нас в гараже, для двери равна той Ольге, потому что в некотором смысле она и есть, то получается, что она может в любой момент перекрыть доступ нам всем? Ой-ой.

— Не будем терять времени, — сказал Теконис, поднимаясь из-за столика. — У меня много дел. Ведите к вашей двери.

Глава 29

Роботенок Сашка

И вот Лейхерот идёт по нашей локали, с интересом оглядывая дома и улицы.

— Хорошо сохранились, да? — сказал я, чтобы поддержать разговор. — И не скажешь, что им тысячи лет…

— Распространённый и совершенно ложный штамп, — буркнул недовольно профессор. — Если вы говорите о «тысячах лет» или ином исчисляемом временном сроке, всегда надо уточнять, о каком потоке Фрактала и для какого наблюдателя идёт речь.

— То есть не тысячи? — удивился я. — А сколько?

— Поймите, — раздражённо ответил Теконис, — когда речь идёт об устройстве, созданном для утилизации времени, какие-либо рассуждения о возрасте просто лишены смысла. Это понятие к нему неприменимо.

Я ничего не понял и заткнулся.

Осмотрев Мораториум, профессор спросил:

— Кристалл извлекла Крисса? Отважная девочка.

— А что, не должна была?

— Нет, это вполне грамотное паллиативное решение, для её уровня компетенции. Но уровень риска слишком высок. Если бы она не успела вернуть привод в исходное состояние до полной остановки маховика, текущие проблемы показались бы вам забавной шуткой, не более. Вы себе даже не представляете, какими энергиями манипулирует это устройство. Какого цвета был кристалл?

— Такой, ну, желтоватый с красным…

— У вас тут так много корректоров?

— Хватает, — остановила меня подошедшая Аннушка. — Давайте не будем называть цифры.

—

Ясно, — сказал профессор и задумался.

— Позвать Криссу? — спросил я. — Она у клановых, скорее всего. Чинит им всякое.

— Нет-нет, не стоит, пусть девочка отдохнёт. Я, увы, не лучший педагог. Не для этой возрастной категории. Никогда бы не взялся, но уж больно талант очевиден.

— Какие у нас варианты, профессор? — задала прямой вопрос Аннушка.

— Позвольте уточнить, вы планируете и впредь держать базу в этой локали?

— Да.

— Чем вызвано такое решение? Почему бы вашим подопечным не вернуться под крыло Мелехрима?

— Определённые идеологические разногласия с Конгрегацией.

— Например?

— Жить очень хочется.

— Веская причина, — холодно улыбнулся Лейхерот. — Я говорил Мелеху, что даже до его безмозглого стада синеглазых овец однажды дойдёт идея сложить приход с расходом, и они догадаются, что их не только стригут, но и режут. Но это, к счастью, не моё дело. Второй вопрос: планируете ли вы увеличение, так сказать, поголовья?

— Не исключаю, — коротко и неприязненно ответила Аннушка. Слова профессора её явно задели.

— То есть хотите создать новый центр силы? Выдернуть стул из-под Мелехрима?

— Центры силы идут в жопу. Это вам, Теконисам, надо непременно изменить Мультиверсум, а я всего лишь помогаю ребятам выжить.

— Забавно, но мы с братом начали ровно с того же самого. Просто выжить. Просто помочь выжить друзьям. Вы удивитесь, куда приведёт эта дорожка, если с неё не сворачивать. Впрочем, речь сейчас не о том. Я не знаю, сколько у вас «диких» фокусов, а сколько их будет вообще, вы и сами пока не в курсе. Лично я не советовал бы вам наращивать численность более тысячи человек…

— Скольки? — выпучила изумлённо глаза Аннушка.

— Тысяча, максимум полторы. Всё-таки этот Мораториум частично повреждён.

— Но в Школе почти никогда не набиралось и сотни корректоров! Я думала, что дело в тамошнем Мораториуме…

— Нет, это не техническое, а политическое решение. Ещё один повод для принципиальных разногласий между мной и Мелехримом. Он запретил мне изменять режим устройства, хотя там это куда проще, чем тут. Его вполне устраивает текущая численность Школы, так её проще контролировать. Возможно, вскоре вы тоже придёте к такому решению, не знаю. Но технически предела почти нет.

— Тогда почему этот уже перегружен, ведь тут всего… гораздо меньше тысячи?

— Он не перегружен, он разбалансирован. Мораториум — многосоставное устройство. Вы видели когда-нибудь ветряк?

— Да, разумеется, — кивнул я. — Крисса сравнивала его с турбиной…

— Это одно и то же. Лопасти приводят в движение некое центральное устройство, закреплённое на оси. Генератор. Насос. Жёрнов. Неважно. Если нагрузка на одну из лопастей отличается от нагрузки на другие, возникают паразитные напряжения, от них вибрация и другие проблемы, вплоть до разрушения всего механизма. Разумеется, это…