"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога"
Шрифт:
— Или делает вид. Она считывает контексты куда лучше, чем думают окружающие. Но при нашей встрече она почему-то промолчала, а потом внезапно подбросила мне дочь.
— Тебе? Этого… миниробота?
— Она практически подвела разговор к тому, что, если с ней что-то случится, то мы с Лёхой должны Сашку удочерить. И моральным шантажом вынудила нас согласиться. Алинка очень непроста, просто ты не знаешь её так же хорошо, как я. Но при этом нельзя забывать, что она не человек и думает не так, как мы. И кто же это был такой дерзкий?
— Я не понял. Застал разговор уже в конце. На вид почти
— И чего они хотели?
— Их главный, как я понял, требовал от Алины прекратить вести расчёты в топливных купонах Терминала, перейдя на новую валюту. Её эмитент — некий «Союз Организованной Торговли», сокращенно «СОТор», поэтому сами деньги торговцы называют «сотками», я про них слышал раньше. Алина отказалась, тогда они потребовали для начала принимать «сотки» наравне с купонами, установив жёсткий обменный курс, причем какой именно, они скажут сами.
— Какая-то хрень, — встрял в разговор я. — Этак они наклепают своих «соток» сколько хотят, скупят по принудительному курсу все купоны, и считай Терминал у них в кармане!
— Я это сообразил сразу, — кивнул Керт, — и Алина, наверное, тоже, потому что отказалась. Заявила, что Терминал в уплату за топливо и услуги принимает только купоны, а кто, на что, где и почём их меняет, её совершенно не волнует. Курс купона полностью обеспечен топливом, абсолютно стабилен, она, мол, не видит причин для введения альтернативных расчётных единиц. Тогда тот караванщик заявил, что если Терминал примет новую валюту как основную или хотя бы как параллельную, то «СОТор» обеспечит им взрывной рост клиентуры, организовав на нём свою сервисную площадку по аренде, обслуживанию и обмену «дорожных транспондеров». Вот тут-то я уши и навострил, потому что знаю, что это за «транспондеры».
— И что же? — спросил я.
— Так, по слухам, называют гранжевых глойти. И если, мол, Алина хочет этот самый «взрывной рост», то примет их предложения, а если нет, то получит вместо роста что-нибудь не менее взрывное, что ей не понравится. И намекнул, что топливо, мол, отлично горит.
— И что Алина?
— Поставила его в известность, что Терминал оборудован очень надёжной системой противопожарной безопасности, поэтому уважаемый гость может ни о чём не беспокоиться. И что его бизнес-предложение администрацию не интересует. Спасибо, рада знакомству, дверь вон там.
— Отморозилась, в общем, — констатировала Аннушка. — Чёрта с два она не поняла, что ей угрожают. Но почему она мне-то не сказала?
— Может быть, решила, что у тебя сейчас и так забот хватает, — предположил я. — Она же тебя любит, в каком-то своём понимании этого слова. Любимых оберегают, а на вешают на них свои проблемы.
— Чёрт, — задумчиво сказала она, — кажется, я понимаю, как так вышло. Когда мы приехали, пока ты в ресторане жрал, я поболтала с Алинкой. И как назло,
— А она справится?
— Да хрен его знает, солдат. Так-то Терминал не совсем беззащитный, иначе его бы раз в неделю какие-нибудь отморозки захватывали. Но я никогда не вникала в детали, и не знаю, какой у них предел прочности.
— На мой взгляд, — сказал я, — крайне невысокий. Это гражданская инфраструктура, уязвимая для любых диверсий. Даже если основной комплекс оснащён каким-нибудь скрытым стационарным оружием, а сервисные киберы имеют что-то вроде боевого режима, то подорвать трубопроводы или вмазать ударным БПЛА по нефтеперерабатывающему заводу вообще дело плёвое. Мы сегодня проезжали мимо, и он выглядит никак не защищённым от атаки с воздуха.
— Да, солдат, ты, наверное, прав. Зря Алинка промолчала. Мне, конечно, и так проблем хватает, но её я в беде точно не брошу. Есть идеи?
— Скажи, — спросил я Керта, — что ты знаешь про этот союз, про их валюту, ну и так далее. Любая информация пригодится.
— Довольно мало, — ответил тот. — Это такая как бы очень серая часть межсрезового рынка. Ниже только прямая, ничем не замаскированная работорговля и рейдерский грабёж со сбытом краденого. На Терминале такая публика почти не бывает, а если бывает, то шифруется, как тот Мирон, которого вы прижали.
— А почему, кстати, — заинтересовался я. — Что им мешает?
— Во-первых, позиция администрации. Алинка такого не любит. Во-вторых, это традиционное место притяжения «белого» бизнеса, ещё со времен Малки и остальных. Сообщество честных торговцев, где за всякие нехорошие вещи можно и огрести. Ещё недавно я бы сказал, что его авторитет на Дороге незыблем…
— А теперь нет?
— Увы. «Серый» рынок растет, «белый» сжимается. Гранжевых глойти пока стесняются, караван с ними не примут в приличных местах, но чем дальше, тем их больше, и однажды те, кто категорически против, оказываются без клиентов. Терминал слишком значим и может себе позволить придерживаться традиций, но площадки поменьше сдаются одна за другой. И теперь я понимаю, почему это происходит так быстро — не все такие бесстрашные, как Алина.
— В общем, — резюмирую я, — криминал отжимает бизнес с поляны, выстраивая альтернативную структуру. И, поскольку никакого регулятора на этой поляне нет, то бизнесу не позавидуешь…
— И что мы можем сделать для Алины?
— Для начала надо посмотреть на тех, кто под неё копает. Оценить противника. Керт, ты же знаешь, где их искать?
— Все знают, — мрачно ответил брокер, — эти ребята не стесняются себя рекламировать.
* * *