Та самая герцогиня
Шрифт:
— Кать, что ты думаешь по этому поводу?
— Ты про ректора? Он мучается очень, не знает, как магистру Евжении помочь, что с этим шутником делать. А скоро еще комиссия, говорят, в академии будет. Он очень долго боролся за право быть рядом с любимой. Сначала скандал с отцом, потом борьба за расположение дамы. А бороться пришлось со многими. Магистр завидная невеста — глава рода, богата, красива, хороша собой. Готова поспорить, Его Величество просто не хотел, чтобы сын легко получил свое счастье. Решил, так сказать, усложнить ему жизнь. А так, должно быть, даже рад был бы такой королеве. В будущем,
— Да понимаю я, что тяжело ему, что бабушка из-за меня спит, но мне действительно неприятно, что он постоянно об этом напоминает постоянно.
— Все хорошо будет, Саш, — улыбнулась Кати. И сразу так легко стало. Почему-то поняла, что она не предаст и не оставит. Видимо, теперь у меня шесть друзей. Даже не знаю, хорошо ли это. Не может же человек стать настолько близким так быстро? Или может?
— Знаю. Иначе быть не может.
Мы вошли в комнату бабушки. Она спала. Знаю, что это не изменить в ближайшее время. Но я надеялась, что вот сейчас произойдет чудо, Евжения очнется, и мне больше не придется изображать влюбленную идиотку. Но чудеса, как водится, случаются только, когда прикладываешь усилия, стараешься. Но не считают люди это чудесами, думают, что это нечто само собой разумеющееся. В этом одна из самых больших наших ошибок.
— Привет, — смущенно поприветствовала я свою спящую красавицу. Как интересно получается. Сказки, которые нам читают на ночь, в некотором роде правдивы? Бабушка уснула и теперь ее почти невозможно разбудить. В сказке бы все исправил один поцелуй настоящей любви, а в жизни приходится планировать, как проникнуть в королевскую библиотеку, чтобы найти нужное заклинание, обряд или какой-нибудь артефакт, который еще необходимо будет отыскать, купить или выкрасть. А он ведь может и не помочь вовсе. Вот такая странная и неправильная сказка.
Я присела на краешек кровати и присмотрелась к лицу бабушки. Как при такой нежной внешности у нее может быть такой скверный характер? Кто может сказать, что эта девушка со рыжими вьющимися локонами, розовыми губками и мягкими чертами лица — такая ехидна? Да никто! Понимаю, почему ректор так влюбился в бабушку. Была бы я мужчиной, сама бы влюбилась. Нужно нарисовать ее портрет. Решено, сегодня же сделаю наброски. А когда бабушка проснется, подарю ей полноценную картину. Где он будет рядом с женихом. Счастливая.
— Как же тебя разбудить?
— Саш, а может, я мне у папы помощи попросить?
— Нет. Господин ректор велел держать все в секрете. Хочет сам найти решение.
— Ну, не получается у него.
— Именно поэтому я собираюсь во дворец. Именно поэтому я играю невесту Эрлиха. Именно поэтому его еще не исключили, — буркнула я, прикидывая, что еще может выдумать Эрлих, чтобы развеять свою скуку. Хвосты выращивал, хрюкать преподавателей заставлял. Что же будет следующим пунктом его плана?
— А вдруг ты ничего не найдешь?
— Если не найду, подключим твоих родителей, Амаранта и всех, кого только можно и нельзя. Если понадобится, к демонам пойду. Эльфов ограблю. Я все сделаю. Все. Бабушка похудела, по-моему. Это пугает.
— Все хорошо будет, — снова повторила Кати. Я кивнула. Все, что может сделать
— Знаю.
Еще недолго поговорив со спящей бабушкой, я вышла из ее спальни. На душе стало немного легче. Теперь точно знала, что пути назад нет. Да и не знают Дементьевы слова 'назад'. Дедушка всегда говорил, что мы напролом прем. Не знаю, хорошо ли это. Но сколько себя помню, назад не поворачивала. Если тренироваться, то до потери сил. Если работать на огороде мамы, то до сбора урожая. Если учиться, то лучше всех. Такое жизненное кредо у Дементьевых. А я еще и Горская. Бабушка, по-видимому, тоже тот еще 'бульдозер'.
— Саш, а почему ты Эрлиха о помощи попросила? Можно же было Аро попросить, — спросила Кати. Мы уже сидели в своей комнате и пили чай, который Кати привез ее отец. У них на родине выращивают лучшие сорта чая. Вкус и цвет у этого напитка немного другой, но мне понравилось.
— В смысле?
— Ну, Эрлих тебе не нравится. Вы, можно сказать, соперничали, враждовали. А с Амарантом у тебя приятельские отношения, так?
Так. Я даже как-то не вспомнила про Аро. Да и дядь Боря сказал к Эрлиху обращаться. И моя интуиция согласна, что именно сейчас нужно было наступить на горло своей совести и попросить у этого индюка о помощи. Хотя сейчас мне его индюком называть нельзя. Любимым, родным или еще каким-нибудь ванильным можно, а индюком нельзя. Иначе заподозрят. А еще нужно постоянно быть рядом, держаться за руки и мечтательно вздыхать. Однако с вздохами проблем нет. Представляю, как его какой-нибудь съедает по кусочкам, сразу такая блаженная улыбка на лице вырисовывается, и мечтательные вздохи только так получаются.
— Не знаю, — в очередной раз представив сцену кровавой расправы, улыбнулась я. Кати, естественно, растолковала эту улыбку по-своему. Следующие полчаса мы провели в спорах по этому поводу, а потом даже подрались…подушками. Именно в тот момент, когда все кругом уже было усыпано разноцветными перьями, а мы развалились на полу, отдыхая после изматывающей баталии, в комнату вошли Дар с Эрлихом. И что этой сладкой парочке понадобилось в нашей комнате?
— Что еще? — раздраженно спросила я.
— Не рычи, любимая, — вполне привычно поддел меня Эрлих. 'Любимая' Алербатова дочь тебе любимая!
— Мы по делу, — серьезно заметил Дар. А я думала, они чаю попить пришли!
— Что за дело? — опередила меня Кати. Она уже старательно вытаскивала перья из волос. Подозреваю, мне тоже не мешало бы этим заняться.
— Ты на курицу похожа, — улыбнулась я, наблюдая за движениями подруги.
— Не больше, чем ты, — фыркнула она в ответ. Я пожала плечами. Ну, и ладно. Курица так курица.
— Комиссия приезжает сегодня, — прервал нашу перепалку белобрысый.
— Ректор знает об этом?
— Нет.
— Так сообщите ему!
— Нельзя. Ему не до этого сейчас.
— Хорошо. А зачем вы нам об этом рассказали?
— Потому что вы поможете нам сделать так, чтобы проверка прошла хорошо.
— С чего вы решили, что мы станем вам помогать? — рассмеялась Кати.
— Потому что Алекс — моя должница, — усмехнулся Эрлих. Вот ведь гад!
— Для тебя я Александра.