Таблеточку, Ваше Темнейшество?
Шрифт:
— Хозя-я-яйка! Не бросайте меня! Я хорошая, — донеслось из-за закрытой двери. — Я готова для вас сделать много-много чудесных белых таблеточек!
Оборотни, услышав эти завывания, синхронно остановились и переглянулись.
— Дом проклят, да? — уточнила я. — Может лучше забрать детей и убежать?
И почему я раньше не закинула эту чудесную идею? Зачем идти туда, где опасно? Лучше схватить детей и дать деру.
— Нет, госпожа Лерия, ваш дом точно не проклят.
— Я так понимаю, заговорила та вещь, которую вы взяли
И что-то мне подсказывало, что тут проблема более глобальная, чем мое потенциальное сумасшествие.
— Откуда я знаю, что там такое заговорило? — нервно усмехнулась я. — Уж поверьте, когда что-то говорит в закрытом помещении, куда нет хода, то проверять как-то не тянет...
— В той закрытой комнате есть что-то из вашего мира? — настойчиво переспросил оборотень
— Да, таблеточная машина, — хихикнула я, только сейчас осознавая в полной мере, что этот странный женский голос и впрямь предлагал мне сделать таблеточки?
Боже, мне кажется самой очень надо будет таблеточка. И не одна, если мне сейчас эти оборотни — стопроцентно понимающие, по лицу видно, — не расскажут, что происходит.
— Госпожа Лерия, очень часто получается, что предметы, особенные предметы, оживают на темной стороне, — осторожно начал оборотень, глядя на меня с опаской. — А что может быть более особенным, чем предмет из другого мира? Ваша таблеточная машина просто ожила.
Просто, как у них все просто! А мне вот не просто это в голове уложить, исключительно на вечное нервное хихиканье тянет. Потусторонний голос? Всего лишь ожившая бандура, которая по всем законам логики должна стоять и тихо себе ржаветь!
— Вообще-то, это весьма важное событие, — улыбнулся второй оборотень. — Ожившие предметы многое могут, они даже способны защитить от магии, не говоря уже о других полезных функциях. И беззаветно преданы своим владельцам. Так что поздравляю!
— Что ж вы раньше-то... — мою фразу оборвал относительно мелодичный крик «Хозя-я-яюшка-а-а-а», заставивший меня в очередной раз вздрогнуть.
— Так нужно время, чтобы в нее проникла магия темных земель, вот раньше и не оживала, — но оборотень понял меня совсем не так.
— Я о том, почему мне раньше никто не сказал, что машина моя может ожить!
И дело тут даже не в забывчивости, скорее уж, от меня этот факт скрывали целенаправленно. А я еще недоумевала, почему Рэйвен, которому так важно создание таблетки, не торопится с поиском магов, способных запустить это устройство. И что за многозначительные вопросы и странные недоговорки были как у Рэйвена, так и у Шорсейна.
— Так нельзя же, — тут же ответил оборотень.
— Что нельзя?
— Говорить людям из другого мира, что предмет, с которым они переместились, может однажды ожить.
— Это почему? — сощурилась я.
— Потому что магический контракт о неразглашении информации висит над каждым жителем темных земель, — неторопливо начал объяснить мужчина. — Раньше некоторые инормирцы слегка... неадекватно реагировали на то, что их вещь в будущем обретет сознание. Могли, например, закинуть в колодец. И, представляете, оживает эта важная вещь — а вокруг нее только темнота и вода! И до людей не дозваться. Кошмар какой?
— Не то слово, — не слишком уверенно согласилась я.
Как по мне, так ожившая вещь сама из категории кошмара...
— Некоторые даже пытались сломать свои вещи! Один мужчина чуть не убил свои часы, — эмоционально продолжал оборотень. — Представляете? Они еще даже не ожили, а он попытался их разбить молотком! Вовремя заметили. Поэтому правитель издал указ, чтобы все молчали об этом, лишь потом, как вещь оживет — можно рассказывать. Но такая ожившая вещь — это ваш самый надежный друг!
— Хозя-я-я-яюшка! — донесся вопль моего новоиспеченного... друга.
— Так что, госпожа Лерия, идете знакомиться?
— Подозреваю, что у меня нет выбора, — пробормотала я себе под нос.
Я очень хотела пропустить вперед бравых ребят, честно. Держалась за их спинами и полностью игнорировала все намеки и жесты, пропускающие меня вперед.
— Госпожа Лерия, — не выдержал один из оборотней. — В первую очередь ваш одушевленный предмет должен увидеть вас, а не нас, иначе он может повести себя агрессивно.
— Агрессивно? — тут же встрепенулась я.
— Агрессивно по отношению к нам, госпожа Лерия, — терпеливо сказал оборотень. — Не волнуйтесь, с вами все будет в порядке. Еще ни один контакт владельца с его ожившим предметом не заканчивался чем-то плохим для владельца. А вот для предмета...
— Да-да, госпожа Лерия, очень вас просим не ругать, не бить и никак не вредить вашему... вашей... э...
— Таблеточной машине, — подсказала я, глупо хихикнув. — Да, конечно же, я ничего плохого с ней не сделаю.
Я бросила на оборотней нечитаемый взгляд: их логика поражала. Они больше опасались за машину — заметьте, огромную говорящую, почти полностью состоящую из железа машину — чем за хрупкую меня.
Я сглотнула и решительно подступила к двери, из-за которой доносился голос. Достала ключ, вставила в замок, повернула. Вздохнула. Выдохнула.
И распахнула дверь.
Меня тут же встретил громогласный вопль:
— Хозя-я-я-яйка! Пришла, пришла! А субстанции принесла? Принесла ведь? Хозяйка, давай как можно скорее наделаем маленькие таблеточки!
Зубы стукнулись друг о друга, но ответный крик ужаса я сдержала.
— Добрый вечер, — сказал я немного не своим голосом.
— Доброй ночи, — возразила таблеточная машина. — Вечер уже давно прошел. Да и ни одна приличная таблеточная машина не будет просить сделать таблеточки вечером, а не ночью. Это ведь, хозяюшка, дело такое... сокровенное. Так что если я прошу сделать таблеточки, значит, сейчас ноченька.