Табу на любовь

Кофф Натализа

Львовский легко подхватил меня и пересадил на свои колени.

—Не бойся, — только и сказал он.

А я не боялась. Чего мне бояться? Он уже сделал все, что мог. Сжег мою душу дотла. Вытоптал ее. Оставив лишь боль.

Я не открывала глаз. Послушно замерла в крепких руках. А мужчина тем временем оглаживал своими широкими и горячими руками мое безвольное тело, слегка касаясь груди.

В какой-то момент я устроила свои руки на мужских плечах. Пусть делает, что хочет. Больнее уже не будет.

Но ошиблась. Больно не было совсем. Было приятно

и хорошо. Горячо. Жарко. Томно.

Мое тело остро реагировало на каждое касание жадных губ. Пришлось вцепиться пальцами в пиджак, чтобы не упасть с колен Львовского.

— Ратти! — выдохнул он, заставляя меня буквально улечься спиной на стол, а сам все еще сидел на диване.

Мелькнула мысль: хорошо, что тарелки успели убрать. А потом из моей головы выветрилось все, за исключением образа этого сильного мужчины.

— Не бойся! — повторил он, надавив ладонью на мой живот и заставляя застыть перед ним в странной недвусмысленной позе.

Тут же вспомнила, как он обещал трахнуть меня на столе в первый наш визит в этот ресторан. Это воспоминание спровоцировало меня на легкое сопротивление.

— Тихо! — шикнул он, требовательно накрывая мою грудь ладонями.

Я охнула, когда ловкие пальцы пробрались к соскам и легко сжали их.

Свитер соскользнул, обнажив мой живот. А жадный рот тут же прижался к чувствительной коже.

Разряды тока пронзали мое тело, заставляли извиваться от каждого жадного поцелуя Романа. И, увлеченная его действиями и жаркими касаниями рта и пальцев, я не заметила, как одной рукой Львовский расстегнул мои джинсы.

Я оказалась перед ним абсолютно доступная. Было больно от этого. Но умопомрачительно хорошо. Жадные губы пробирались ниже, стремясь к центру моего дикого желания.

И я вцепилась руками в короткие волоски на затылке, не понимая, то ли в попытке оттолкнуть, то ли прижать еще теснее.

— Ох, ты ж мать твою! — прошипел Рома, сдвинув мои трусики.

Я гнала от себя мысли о том, что на полу лежит мой верный Суми, а в любое мгновение в кабинку может войти официант.

Гнала мысли о том, что Львовский — последний подонок и сволочь.

Гнала мысли о том, что мне безумно приятно все, что он творит с моим телом.

Я застонала, когда ощутила обжигающее дыхание на том месте, где еще мгновение назад были мои трусики.

Рома тут же прикрыл мой рот рукой, приглушая любые звуки.

Одной рукой Рома фиксировал меня, а второй – бесстыже развел ноги, открывая доступ своим губам.

Жесткие касание языка заставили мое тело завибрировать, а пружину внизу живота — сжаться от бешеного напряжения.

Мне было стыдно от мыслей, порочных и откровенных. Было больно от того, что вопреки воспоминаниям о первом опыте я жутко хотела почувствовать твердую плоть Львовского глубоко внутри себя.

Дико хотела его и стыдилась этого.

Мужской язык оглаживал мое тело, вырисовывал витиеватые узоры, принося пронзительное удовольствие.

Мне хотелось кричать во весь голос. Велеть, чтобы Львовский прекратил

свою пытку… И никогда не останавливался.

— Ромаааа! — прошептала я тихо, едва слышно.

Но Львовский разобрал мой шепот.

— Еще! — приказал он, всего на долю секунды останавливая свою пытку.

Я молчала. Но мужчина хотел услышать мой шепот еще раз.

Требовательные и ловкие пальцы погрузились в мой жар, растягивая и лаская изнутри.

Мое тело скручивало от дикой жажды. Оно молило о продолжении. Но Рома лишь дразнил меня короткими толчками языка, лишая меня того, чего я пока не испытывала, но точно знала — вот-вот провалюсь в это чувство.

— Скажи! — хрипло требовал он, не прекращая настойчивых ласк и не останавливая искусной пытки. Его пальцы двигались во мне в такт жадного дыхания. А язык… Я боялась даже подумать, где он находился в это самое мгновение. Мне было до жути стыдно даже за такие мысли.

— Ромааа! — сдала я свои бастионы и неосознанно подалась бедрами вверх, навстречу моему тирану и мучителю.

— Это я, дааа… — выдохнул он и, наконец, дал мне то, чего так жаждало мое тело. Требовательные губы накрыли мою плоть в жадной ласке, а я готова была взлететь к небесам.

Судороги пронзали меня насквозь, точно молнией. Я стонала в умелых мужских руках. Мне казалось, что все происходящее со мной, неправильно, запретно, дико и постыдно.

И я боялась распахнуть глаза, чтобы увидеть триумфальный блеск красивых глаз.

Рома жадно дышал, пока ловкие руки возвращали на место мое белье и джинсы. А потом, вопреки моим ожиданиям того, что он рассмеется мне в лицо, Львовский перетянул меня к себе.

Откинулся на спину дивана и запутал свои пальцы в моих волосах.

Я слышала, как неистово бьется его сердце под моим ухом. Как с тихим хрипом вырывается его дыхание из легких. И даже сквозь плотную ткань джинсов я чувствовала возбужденную и напряженную плоть Львовского.

— Не трону, — расслышала я тихий шепот мужчины и прикрыла глаза.

Жадный рот впился в мои губы. И я ответила на поцелуй, так же откровенно, чувствуя, как по венам мчится обжигающая лава пережитого мною наслаждения.

Дыхания не хватало, а комната беспощадно кружилась, и я списала все на пережитое потрясение от действий Романа. Это ведь был мой первый оргазм. И, кажется, я его запомню надолго.

Перед глазами летали звезды. А все тело окутали приятная нега и слабость. Лишь руки Романа удерживали меня в этой реальности.

***

Глава 32