Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
«Ну и зачем я это сделала? Получается, я натравила Каримова на Илью? Ой, мамочки! Гадко-то как! Только бы не подрались! Боже, о чем я думаю? Нет! Серп не поднимет руку на Жукова! Ведь… не поднимет же?»
Рефлекторно вцепившись зубами в костяшку указательного пальца, Юля принялась мерить помещение нервными шагами, хаотично передвигаясь по кабинету заведующего кафедрой. Вперед. Назад. Обратно. И по новой.
Но едва ли подобные манипуляции приносили ей облегчение.
В конце концов, не придумав ничего умнее, Попова подошла к окну и распахнула его настежь. Свежий сентябрьский воздух тут же
Все это время она повторяла про себя, точно мантру:
«Из двух зол я выбрала меньшее! Ну… вроде бы!»
Что ж. Ей искренне хотелось в это верить.
Распахнув глаза, девушка мазнула подушечкой пальцев по чуть шершавому подоконнику, машинально отмечая, что тот абсолютно чист. Ни намека на пыль. Следующие пять минут она провела у окна, любуясь видом на пустынный университетский дворик. Осень в этом году выдалась на удивление красивая и теплая. Но несмотря на самый разгар бабьего лета, в какой-то миг Юля зябко поежилась и плотно прикрыла оконную створку — в кабинете уже стало очень прохладно. А Каримов все не возвращался, вынуждая ее сходить с ума от неизвестности. Обреченно вздохнув, Попова медленно доковыляла до его рабочего стола и, испытывая чувство дежавю, разместила свою сумку на стуле для посетителей. Но стоило ей чуть пристальнее взглянуть на сам стол, и… воспоминания о недавних «приключениях» на нем ожили в сознании. Щеки сделались пунцовыми.
«Да… целуется Серп как Бог! ТАК меня еще не целовали… только он!»
Пребывая в каком-то трансе, в своей собственной нирване, Юля осторожно прикоснулась к своим губам. Очертила их контур. Оценила мягкость.
«Интересно, а ему понравилось? Хотел бы… повторить?»
Внезапно смутившись, Попова резко отвела руку от лица и гневно выплюнула, шипя точно смертоносная кобра:
— Дура! Чертова дура! Естественно, он хотел бы повторить! И даже закончить начатое — в каком-нибудь в укромном уголочке! Как со стриптизершами из клуба. За деньги. А это значит… что он ничем не лучше Ильи. Не лучше отца. Он — такой же! Абсолютно такой же! Чего я себе напридумывала?
Однако внутри что-то противилось подобным выводам. Что-то протестовало.
Какая-то безумная часть нее отчаянно жаждала проверить, так ли это на самом деле. Разозлившись на саму себя, Юля скрестила руки на груди и вновь устроила «челночные бега» по кабинету заведующего кафедрой, рискуя разнести тут все в пух и прах. В мелкие щепки. В жалкую труху.
«Плевать! Плевать! Нужно думать об учебе! И только об учебе!»
Заприметив в дальнем углу кулер с водой, она вооружилась одноразовым стаканчиком и в три захода «накачала» себя прохладной жидкостью.
Наконец, немного успокоившись, девушка развернулась на девяносто градусов и уперлась взглядом в массивное кожаное профессорское кресло.
Оно разительно отличалось от всей университетской мебели.
Создавалось впечатление, будто Серп приобрел его самостоятельно.
И за довольно внушительную цену, судя по всему.
«Ну да! Ну да! Все для себя любимого!»
Язвительно усмехнувшись, Юля расхрабрилась окончательно.
Недолго думая, она вплотную приблизилась к
— М-м-м! Удобненько! Я бы здесь даже… спала!
Раскачиваясь из стороны в сторону, Попова заметила на его столе привычную кипу бумаг и одну раскрытую папку, которую мужчина просматривал, когда Юля без предупреждения ворвалась в его кабинет.
— Так-так, — протянула она задумчиво. — Что тут у нас?
В следующий миг улыбка медленно сползла с ее лица. Девушка брезгливо поморщилась, обнаружив в своих руках реферат Селезневой.
«Значит, она все же приходила к нему! Принесла на проверку свой гадкий… стоп! Что это со мной? Принесла и принесла! Мне нет до нее дела!»
Тем не менее, ведомая чистейшим любопытством, Юля принялась изучать ее работу. Внимательно. Страницу за страницей. Зачем? Сама не знала!
Да только, уподобившись зомбированному человеку, продолжала без устали листать реферат Вероники. Это продолжалось недолго. Перелистнув очередную страницу, Юля недоуменно застыла, ощущая, как сердце замирает в груди. В новой главе прямо поверх текста она обнаружила… послание.
Любовное послание Каримову. Написанное от руки. Надушенное.
Украшенное отпечатком алой помады. Отпечатком, мать ее, губ.
— Какого… черта? — выдохнула заторможенно.
Испытывая чудовищную неловкость, Попова захлопнула папку.
Ибо читать строчки, предназначенные другому человеку, не собиралась.
Но… в груди так сильно ныло, так тянуло и жгло, что она не сдержалась.
И уже спустя жалкие секунды лихорадочно выискивала нужную страницу дрожащими пальцами.
Да. Не то от ярости, не то от страха, но Юлю трясло.
Наконец найдя то, что искала, девушка жадно впилась взглядом в текст.
«Я хочу Вас! — гласило послание. — Сильно! Но Вы и так об этом знаете… Вы все замечаете и понимаете! Так почему же отталкиваете меня? Сжальтесь, молю! Я схожу с ума по Вам! Закрывая глаза, я представляю Ваше мужественное лицо. Представляю, как Вы срываете с меня одежду своими сильными руками. Как жестко берете меня, прижав к стене своим телом. А после заставляете спуститься к вашим ногам и долго-долго ублажать Вас ртом. В моих мечтах Вы беспощадны и ненасытны. А в реальности… в реальности Вы убьете меня, как только прочтете все это! Но я больше не боюсь. Мне не страшно, слышите? Я предлагаю Вам себя! Сегодня все мои родные уезжают к родственникам на два дня. Если пожелаете… я буду ждать Вас! В любое время дня и ночи. И клянусь: я воплощу в жизнь любую Вашу фантазию! Любую! Всегда Ваша… Вероника!»
Завершая послание, Селезнева указала свой номер телефона и адрес.
Адрес, по которому собиралась ждать Каримова в любое время дня и ночи.
Юле показалось в ту секунду, будто она внезапно угодила в чан с кислотой.
С кипящими, бурлящими радиоактивными отходами.
Будто вместо крови по венам заструился концентрированный плутоний, разлагая ее плоть на мельчайшие атомы. Без наркоза. Наживую. Задыхаясь от смешанных чувств, обрушившихся на нее тяжеленной лавиной, девушка резко вскочила на ноги. Покачнулась и мертвой хваткой вцепилась в край стола в поисках равновесия. А потом… потом ее разум отключился.