Тачки, девушки, ГАИ
Шрифт:
В это мгновение мы проезжали мимо моего дома, и я попросил его на минуту остановиться, чтобы я забежал и захватил денег. Я решил поделиться с ним какой-нибудь относительно крупной суммой, мне очень хотелось искренне отблагодарить его.
– Да я же опаздываю, – опять повторил он. – Господи, о чем речь-то? Какой-то полтинник…
Когда мы остановились, он сказал:
– Видите, все в порядке, стоит ваша машинка. А мою буквально с этого места, вон оттуда угнали на днях, пятерочку BMW… На минутку оставил.
На прощанье я попросил
– Я дам, – сказал он. – Только не для того, чтобы вы мне эти деньги вернули. А просто потрепаться – звоните!
Что в конце концов произошло? Этот человек измазался с ног до головы, потерял деньги и, главное, время. От меня он взамен не получил ничего. Вообще ничего. И не хотел получать с самого начала. Отказывался получать.
И никогда, слышите, никогда теперь не говорите мне и кому-нибудь еще про то, что за рулем автомобилей в нашем городе сидят люди без души и сердца.
Обиделся человек
Бензин закончился, когда до АЗС оставалось метров 300. Не дотянул я до посадочных огней. Я начал думать, что делать, и ничего особенного не придумал. Тут мне позвонила приятельница из Ниццы и спросила, где я.
Я с удовольствием рассказал.
– Жалко, я только через месяц в Москву возвращаюсь, – озабоченно сказала она. – А то бы я приехала к тебе, привезла бы канистру. У меня в машине есть. Я один раз в такую же ситуацию попала, так меня на бензоколонке заставили купить металлическую канистру за полторы тысячи рублей. Один раз я в нее 10 литров залила, с тех пор она у меня дома лежит на всякий случай.
Я уж не стал уточнять, почему она у нее дома лежит, если на всякий случай, а не в багажнике машины. Все равно это был беспредметный разговор, потому что она, повторяю, из Ниццы мне сочувствовала. Тут возле меня остановилась «девятка» с наглухо затонированными стеклами.
– Что случилось, брат? – спросил парень, вышедший из машины.
Я ему объяснил. В таких случаях всегда ждешь, что на лице человека, которому ты такие вещи рассказываешь, мелькнет или такая легкая полуулыбка, или просто зафиксируется чувство неглубокого удовлетворения. «Вот почему, – расскажет он на следующий день всем, кого встретит на своем жизненном пути, – я всегда заправляю машину, когда остается еще как минимум четверть бака». Мое несчастье – это оправдание его идиотизма.
Но тут ничего не отразилось на челе этого парня, грузина, судя по акценту, кроме сочувствия.
– Тут рядом мой брат живет, – сказал он. – Я тебя сейчас к нему отвезу. У него в гараже все есть. Поможем.
Я уже понял, что понятие «брат» в его устах не означает никакой родственной связи. В лучшем случае речь идет о духовном родстве. Я согласился, запер машину. Он, кстати, проверил, закрылась ли она.
– У нас, – пояснил он, – очень тяжелый район в этом смысле. Повезет, если найдем твою машину там, где оставили.
– А если не найдем? – спросил я.
– В любом случае найдем! Где-нибудь да найдем!
Интересно, что я только потом подумал, что, может, не надо было с ним ехать. А так мы с ним доехали до гаражей, он вызвал брата. Вышел еще один парень, и они куда-то ушли на полчаса. Оказалось, что мириться, потому что они уже три, что ли, года не разговаривали из-за чего-то очень серьезного, и водитель «девятки» только из-за меня решил помириться, вернее, из-за этой канистры.
И он мне ее принес. И отвез на АЗС, а потом до машины. И сам залил бензин, потому что «у меня руки все равно грязные».
От денег наотрез отказался. Я ему дал 500 рублей. Когда он отказался, я добавил еще 500. Он опять отказался.
– Зря, кстати, – сказал я.
– Зря? – переспросил он. – Считаешь, надо было взять?
– Надо было.
Тогда он взял и уехал. Обиделся, поэтому и взял.
Не забуду холодную сварку
Я торопился в Калугу. Заднее колесо рвануло с такой силой, что машина, шедшая по Киевскому шоссе, прямо подпрыгнула. Я подумал, что опоздаю теперь наверняка.
Через десять минут я подумал, что не то что опоздаю, а вообще, может, не приеду в Калугу. Дело в том, что я не мог отвернуть секретный болт и поменять колесо. Секретка, с помощью которой это делается, фатально прокручивалась. У меня ни черта не получалось. Потом я по телефону у надежных людей выяснил, что секретный болт можно срубить с помощью зубила и молотка. У меня не было ни того, ни другого.
С поднятой рукой на дороге я стоял недолго. Парень в камуфляже на МАЗе хотел проехать мимо, но, увидев мой недоуменный взгляд, пожал плечами и встал как вкопанный. Он очень быстро вник в ситуацию и сказал, что у него всего пять минут, потому что его очень ждут в Толстопальцево. Он понял, что надо сделать.
– Всегда вози с собой холодную сварку, – сказал он и улыбнулся мне такой светлой улыбкой, что я понял: может, и не опоздаю в Калугу.
Так мне улыбалась моя мама, когда мне было очень плохо и жизнь казалась еще более бессмысленной, чем сейчас. Но тогда мне было семь лет.
Он выдавил из тюбика холодной сварки, похожей на обычную замазку, я размял ее, и мы намазали этим белым пластилином секретку и болт, чтобы они намертво схватились и можно было бы отвернуть этот несчастный болт.
– Я поеду, – сказал он, – а ты справишься. Я и так уже 20 минут здесь торчу.
Я кивнул. Он остался.
– Ну, минут 10 надо подождать, чтобы сварка схватилась, – сказал он. – Вот тебе, кстати, эта сварка. Незаменимая вещь. Ею автомобильные воры пользуются.
Через полчаса он проверил, схватилась ли сварка.
– Отлично, – сказал он, – давай крутить. Только осторожно.
Как только мы начали крутить секретку, вся конструкция рухнула.
Сварка не схватилась.
– Конечно, не меньше часа надо ждать. Ладно, давай по-другому попробуем.