Тафгай. Том 8
Шрифт:
— Мужики, — сказал я, встав с лавки, чтобы лучше меня было видно и слышно. — Хочу всем напомнить один пункт контракта. Если до 1 января 1974 года команда доиграет, если большинство хоккеистов не выскажет своего желания вернуться на Родину, то после 1-го числа нового года команда будет обязана довести чемпионат до конца. Иначе наше правительство выплатит НХЛ неустойку в размере 3-х миллионов долларов.
— А сколько это если перевести на рубли по рыночной цене? — Почесал затылок Валерка Васильев. — 12 миллионов! Мать твою.
— Ты ещё на пол-литра пересчитай по гастрономическим ценам, по три шестьдесят за пузырь, — усмехнулся Валера Харламов, что вызвало взрыв хохота
— Что это должно для нас обозначать? — Спросил чехословацкий защитник Франтишек Поспишил.
— А то самое, Франтик, — улыбнулся я, — мозги нам будут компостировать до 1 января. И деньги, причитающиеся по договору, выплатят лишь в новом году. Поэтому я обещаю, если сегодня громим Детройт, то 24-го октября после домашнего матча против того же Детройта, всем будет ещё одна коммерческая премия в 200 долларов в независимости от результата. И вообще до января с голоду не помрём — гарантирую.
— Я не уразумел, что есть компостировать? — Спросил нападающий Веслав Йобчик.
— Компостировать, Весла, это как в песне поётся, — захохотал Валера Харламов и пропел, — я пришёл тебя нема, пидманула, пидвела.
— Ха-ха! — Дружно загоготали мужики в раздевалке и напряжение, возникшее из-за финансовых неурядиц, временно сошло на нет.
Старший тренер Эл Арбор не сразу дал согласие поработать в этом странном предприятии, которое называлось — первая советская команда в НХЛ. Его отпугивал страх перед неизвестными парнями из далёкой северной страны, что раскинулась по ту сторону Атлантики. Конечно, после Суперсерии 72 года авторитет советских хоккеистов взлетел на невероятную высоту, но тренер Эл думал: «Кто знает, что у этих хмурых парней в голове? Вдруг они меня возненавидят, вдруг я не найду с ними общий язык?». И принять окончательное решение помог звонок генеральному менеджеру «Чикаго Блэкхокс» Томми Айвену, под руководством которого Эл в качестве игрока завоевал свой последний Кубок Стэнли. И Томми тогда сказал: «Ты что, парен, крези? Конечно нужно хвататься за такую чёртову работёнку. Ты получишь прекрасный опыт и запомнишь этот сезон на всю жизнь! А будут проблемы с русскими парнями, то Большой Таф быстро всем вставит мозги на место».
И сейчас в третьем периоде выездного матча против «Детройт Ред Уингз» Эл Арбор полностью осознал, о чём втолковывал ему менеджер из Чикаго. После кого-то странного собрания днём, когда Большой Таф на повышенных тонах поспорил с остальными хоккеистами, московские «Красные Звёзды» летали по льду словно на крыльях. И к 55-ой минуте матча счёт на табло был уже 2: 10 в пользу его команды. Причём результативными баллами отметились абсолютно все игроки.
Пражаки, как называл Эл пятёрку из Чехословакии, организовали 3 шайбы. Самая странная тройка нападения: Йобчик — Хатулёв — Хити, парни о которых Арбор вообще никогда прежде и слыхом не слыхивал, так же трижды огорчили вратаря хозяев льда. Одну шайбу на свой счёт записал Николай Свистухин с передачи братьев Солодухиных. И ещё 3 забросила его первая ударная пятёрка, нападающие: Александров — Тафгаев — Харламов и пара защитников: Васильев — Тюрин.
— Коуч! — Вдруг обратился к старшему тренеру довольный до ушей Валерий Васильев. — Скажи: «Нихрена ты, Хралам-мазила, играть не умеешь». Ха-ха-ха!
— Е, е, — покивал головой Эл Арбор, — окей, нихрена, ошень хорошо. Хат! Смена! — Скомандовал тренер самой странной тройке нападения, где играли плечом к плечу поляк, русский и югослав, причём Виктор Хатулёв в этом матче оформил хет-трик.
«Вчера хет-трик сделал 17-летний Александров, сегодня хет-трик у 18-летнего Хатулёва, — подумал тренер Эл. — А завтра вся лига начнёт массово заявлять в основные составы талантливых юниоров. Кстати, давно пора. Если человек созрел раньше времени для мужского хоккея, зачем ему пылиться в фарм-клубе? Интересно, что же такое Большой Таф сказал своим парням? — Эл Арбор покосился на Ивана Тафгаева, который опять что-то втолковывал Валерию Харламову и решил, — наверное, говорят о своём коммунизме. О чём ещё могут думать эти странные русские?».
— Валер, я всё думаю про тот телефонный звонок из Москвы, — шепнул я Харламову, сидя на скамейке запасных, когда на табло горел ужасающе разгромный счёт — 2: 10 в нашу пользу, ибо сегодняшняя детройтская ледовая дружина походила на легендарную команду из будущих 90-х годов, как запорожец смахивает на мерседес, треску много — толку мало.
— Что тебя смущает? — Прошептал он.
— Когда звонят по межгороду, то сначала в трубку представляется телефонистка и объявляет — кто с вами разговаривает: Москва, Новосибирск, Уфа и так далее, — пояснил я Валере. — А тут я сразу же услышал голос Старовойтова. А это значит что?
— Думаешь, что звонок был сделан из Штатов? — Усмехнулся Валерий. — Нервный ты, Иван, стал и подозрительный. Тебе «летающие тарелки» случайно не мерещатся?
— При чём здесь Штаты? Включи мыслительные процессы на полную мощность. Звонили из кабинета товарища Андропова, председателя КГБ СССР, — как можно тише сказал я, пропустив шутку про «летающие тарелки» мимо ушей. — Ведь по сути говоря, Андропов прикрыл мою задницу, когда я сбежал в Америку. И вон, нашему шаманидзе он то же помог раньше времени освободиться. — Я кивнул на шамана Джона Смита, который опять кому-то из парней заговаривал и заклеивал рваную рану на лице.
— Тафи! Смена! — По-русски прокричал Эл Арбор, освоивший несколько слов на великом и могучем языке, и моя первая тройка нападения направилась к калитке в хоккейном борту.
— О чём секретничаете? — Ревниво поинтересовался Боря Александров.
— Решаем, как тебя, мазилу, вывести на пустые ворота? — Пробурчал я. — Три стопроцентных момента сегодня запорол.
— Не три, а один, — обиделся Боря и недовольно засопел.
— Грубо говоря, но мягко выражаясь, один пишем, два на ум пошло, — хохотнул Харламов.
Вчера наш юный гений прорыва Питтсбургу положил три банки, а сегодня еле-еле затолкал одну, поэтому Борис был недоволен ни льдом, ни клюшкой, ни качеством наших обостряющих передач.
— Пасовать как следует не умеете, — буркнул «Малыш», заняв своё место по левую руку от меня.
Я же вкатился в правый круг вбрасывания, которое разыгрывалось в зоне атаки. Бросил короткий взгляд на табло, где высветилась 58-ая минута матча. И заметил как разочарованные люди массово покидают трибуны этого старенького 15-тысячного стадиона «Олимпия». «Князь печально отвечает: „Грусть-тоска меня съедает“», — вспомнились мне вдруг стихи Пушкина и через мгновенье я ловко шлёпнул по брошенной арбитром шайбе.
Чёрный резиновый диск удачно отлетел к Борису, который сделав пару обманных движений отпасовал на правый борт Валере Харламову, а сам бросился замыкать левую штангу, тем самым оставив на нас процесс создания опасного хоккейного момента. Харламов то же немного пофинтил около борта, дождался, когда я пролезу на пятачок и подкидочкой отправил шайбу на крюк моей клюшки. И хоть защитник хозяев льда крепко обхватил меня обеими руками, я всё равно подставил клюшку таким образом, чтобы шайба выкатилась точно под бросок Бори Александрова.