Таганский дневник. Книга 1
Шрифт:
— Если бы вас записать на видеозапись и показать вам, вы бы очень расстроились. Вы каждое слово стали играть, раскрашивать. Я за вами не замечал этого никогда… Вам действительно не хватало полотенца через руку — и официант… И ногти грызли чересчур… позировали… Вы стали кокетничать, этаким фертом выскакивать. Вдумайтесь, какого человека вы играете, какого ранга. Люди такого ранга… посмотрите, вспомните, как они ведут себя… Что на вас действует? Ваше благополучие, ваша популярность? У Высоцкого иногда это проявляется, и он становится этаким… Но потом пьянство его собьет, он увидит, что от него все отворачиваются, что никому не интересно возиться с ним — он начинает задумываться… Не подумайте, что я разговариваю с вами так жестко из-за наших с вами взаимоотношений, нет…
Меня очень радует, что Володя играл
С 1 по 15 января Любимов начинает репетиции («Живого») каждый день, и ни с одной репетиции он меня, уже несколько раз предупреждал, не отпустит. Неужели это случится, и группа вынуждена будет стоять? Что будет со мной, с Хейфицем на старости лет?!
И опять меня может выручить Высоцкий. Если он ляжет в больницу с ногой — у него порвана связка на ноге. А может, он и сыграет такого хромого… Володьку это точно заинтересует. Бывший муж Марины играл точно с такой ногой «Парижские тайны».
Сегодня худсовет по «Ремням»… Либо мы свихнулись с Высоцким, либо что-то происходит необъяснимое. Ведь людям нравится? Эта мешанина, это прикрытие из военных книг… При чем тут: «Двадцать миллионов погибло, чтобы мы жили достойно…»? Фальсификация… Это очень жаль. Много стыдного в спектакле, пережеванного десятки раз, прошлого… Самолет, самолет… [127] Ну и что — будет он разбиваться или не будет?.. При чем тут? Мальчики играют. Антипов просто баба какая-то… Две были приличные роли: Инженер и Начальник — так и их не стало… Но людям нравится, а шеф кричит, что он «не позволит Покаржевскому [128] …» и т. д. «Этот тип меня не интересует, так и запишите». Ну перед кем он все это устраивает, кому… для посторонних?..
127
«Самолет, самолет» — Сценография спектакля «Пристегните ремни!» (худ. Д. Боровский) представляла собой салон самолета.
128
Покаржевский Борис Васильевич — в то время начальник Главного управления культуры исполкома Моссовета.
1975
Проносятся дни и ничего утешительного не приносят. Высоцкий: «Еще ты будешь грустить — играешь такую роль [129] …» А игра не приносит мне радости, не успеваю я поиграть.
В театре дела хреновые. Спектакль не приняли, и в который раз сегодня будет смотреть его соединенное начальство. Высоцкий мотается туда-сюда самолетами, «Стрелой». Успевает еще записаться на студии хроники и т. д. Сумасшедший человек
129
«…играешь такую роль…» — то есть роль Касаткина в к/ф «Единственная».
Ленинград.
И опять, и опять отель. Ехали с Высоцким. А ему нравится моя глава «Ларионыч» [130] , и он говорит, что Шацкая не права. Но я-то знаю, что она права.
Мне минская студия предлагает заманчивую историю, совместно с болгарами. Роль очень хорошая, бумбарашевая. Апрель — май, Болгария безвыездно. Высоцкий говорит: «Нечего думать, соглашайся… Что театр… тебе в этом сезоне… ни черта…»
130
«Ларионыч» — глава из повести В. Золотухина «Дребезги».
Повесился Шпаликов. Отчего?
Высоцкий уезжает во Францию. Для чего? Чтобы видеть и работать. Это хорошо. В поезде он сказал мне, что страдает безвременьем… «Я ничего не успеваю. Я пять месяцев ничего не писал». Я обрадовался странным
Даже этот гигант работоспособности тоже бездельник. Это плохо. Но дурака утешает, что не он один.
Высоцкий с Мариной были у Демичева [131] . Имели очень приятную беседу. Будет пластинка. Речь была и о театре. О Кузькине. Если Вовка не врет, Демичев спросил:
131
Демичев Петр Нилович — в то время (1974–1986) министр культуры СССР.
— А кто играет Кузькина? Золотухин? Это хороший актер.
Сегодня «жаркий» день в театре — съемочный. Палят страшные лампы, снимают шефа для заграницы, для, быть может, наших гастролей… Полнометражный фильм о Любимове. Мастер репетирует «Мастера и Маргариту». У меня роль Бездомного, с Высоцким на пару, и она мне не нравится. Вся съемочная компания возглавляется Руфкой Яковлевой [132] .
132
Руфка Яковлева — сокурсница В. Золотухина по ГИТИСу, директор съемочной группы.
Приехал из Парижа Хейфиц. Встречался с Высоцким. Володя нелояльно повел себя; был на вручении премии Синявскому. Там же был Солженицын и другие высланные лица. Би-Би-Си передало: «Известный артист Театра на Таганке…» и пр. Звонили Дупаку, укоряли его за воспитание труппы… А тут еще дворничиха театра устроила у себя на дому выставку абстракционистов, левых художников… Иностранные корреспонденты толпятся… Скандал. Не дают Дупаку житья.
Видел Высоцкого. Живут они с Мариной у Ивана Дыховичного. Квартиру, ту, что он получает, надо заново переделывать, ломать стенку, перестилать полы и т. д.
Опять вчера говорил со мной Эфрос [133] .
4 июня я выйду на сцену в роли Пети Трофимова. Высоцкий тоже, очевидно, поднимется на подмостки Лопахиным. Что это будет?! Я не готов к репетиции. Я еще в Кузькине. Но Эфрос резонно: «Ну что Кузькин? Кузькин сделан. Надо делать это».
Высоцкий. Сколько нелепостей, глупостей. Сколько раз при мне его отпевали, хоронили всякими способами, отправляли черт знает в какие заграницы… За два часа до встречи в Риге с Высоцким, на съемках у Митты, мне сообщили достоверно, что он подавился рыбной костью. Воистину — язык человеческий без костей. Я-то тихо радуюсь и надеюсь: долгую жизнь проживет Владимир.
133
Эфрос А.В. — в 1975 г. Ю. Любимов в первый раз надолго покинул Театр на Таганке. Он поехал в Италию ставить оперу Л. Ноно «Под жарким солнцем любви» в «Ла Скала» и предложил А. Эфросу (в то время режиссеру Театра на Малой Бронной) поставить на сцене Таганки любой спектакль. Анатолий Эфрос выбрал «Вишневый сад» А. Чехова.
«Хозяин тайги». Мы живем в пустом, отремонтированном доме. Спим на раскладушках. Я не снимаю милицейской формы. Сбоку у меня пустая кобура. По ночам Владимир работает, пишет. Иногда что-то проверяет гитарой. Лампа электрическая, в миллион свечей — другой нет. Я знаю, что под окнами в бурьяне и крапиве затаился народ — ребятня деревенская. Самые непосредственные уверены, что я приставлен Высоцкого охранять. Если не поздно, некоторые стучат, робко спрашивают у меня разрешения: «Товарищ милиционер, можно поглядеть на живого Высоцкого?» — «Можно, — говорю, — но прежде принесите три литра молока». Несут. Приглашаю Владимира выкушать молочка. Он не знает, что я потихоньку им торгую. На съемках не ладится, ругаемся с режиссером, с оператором. Пишем нашему товарищу, нашему партнеру по театру: «Пропало лето, пропал отдых, пропали надежды…»