Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)
Шрифт:
Кол кивнул, улыбнулся, похлопал его по плечу.
– Учитель, я очень рад, что теперь ты с нами. Нам многому надо научиться.
Становление учителя
Глава седьмая
1
Дороти Сэндс вспоминает события марта 1955 года. Она держала на руках месячного младенца после того, как дала ему лекарство; лицо ребенка вдруг покраснело, а вокруг губ появилось белое кольцо.
– Джонни! –
Джонни Моррисон влетел в кухню.
– Он ничего не глотает, – объяснила Дороти, – все срыгивает. И посмотри, какая реакция на лекарство.
Джонни окликнул домработницу Мими и велел ей присмотреть за маленьким Джимом, а сам побежал заводить машину. Дороти вынесла ребенка, и они поехали в больницу Маунт-Синай в Майами-Бич.
В приемной на младенца бросил взгляд молодой интерн.
– Уже поздно, – констатировал он.
– Он еще живой! – заорала мать. – Сукин сын, спасай моего ребенка!
Интерна от такого обращения как током ударило, он даже начал заикаться.
– Мы… постараемся.
Медсестра принялась заполнять регистрационный формуляр.
– Как зовут ребенка? Адрес?
– Уильям Стэнли Моррисон, – ответил Джонни, – 1311 Норт-ист, 154-я улица, Северный Майами-Бич.
– Вероисповедание?
Джонни молча посмотрел на Дороти. Она знала, что он хотел сказать «иудей», но, увидев, как на него смотрят, решил этого не делать.
– Католик.
Потом Джонни Моррисон вышел в зал ожидания. Дороти последовала за ним и плюхнулась на пластиковую скамью. Джонни курил одну за одной. Дороти казалось, что он все еще сомневался в том, что Билли – его ребенок, поскольку тот совсем не походил на смуглого и темноволосого Джима, родившегося полутора годами ранее. Джонни очень обрадовался появлению Джимбо и постоянно твердил, что собирается отыскать свою жену и оформить развод, но так этого и не сделал. Хотя купил отделанный розовой штукатуркой дом с пальмами в заднем дворе, приговаривая, что у человека, занимающегося шоу-бизнесом, должна быть нормальная семейная жизнь. И для Дороти эта жизнь была лучше, чем с прошлым мужем, Диком Джонасом, с которым они обретались в Секлвилле, штат Огайо.
Но она понимала, что у Джонни трудные времена. Его шуткам уже не смеялись. Публика теперь охотнее ходила на молодых комиков, а Джонни оттесняли на задворки. Когда-то он был высококлассным конферансье и музыкантом, но теперь вместо того, чтобы работать, больше играл в казино и пил. Дошло до того, что он закладывал за воротник уже перед первым выходом в ночном клубе «для разогрева», в итоге на последний номер его уже не хватало. При этом Джонни продолжал называть себя «полумузыкантом, полуумником», хотя следовало бы добавлять «и бутылка рома».
Это был уже не тот Джимми Моррисон, что организовывал ее выступления и провожал до дома, «чтобы с моей молоденькой розовощекой крестьяночкой из Огайо ничего не случилось». Не тот Джонни Моррисон, в котором она была настолько уверена, что предупреждала всех приставал: «Ты поосторожнее, я девчонка Джонни Моррисона».
Теперь тридцатишестилетний коренастый, как борец Джонни, слепой на левый глаз,
– Не курил бы ты столько, – попросила Дороти.
Он затушил сигарету и сунул руки в карманы.
– Сегодня я выступать не настроен.
– Джонни, ты в этом месяце уже и так много пропустил.
Он оборвал ее пронизывающим взглядом и собирался что-то ответить, Дороти уже подготовилась к остроте, но тут вышел врач.
– Мистер и миссис Моррисон, думаю, с ребенком все будет в порядке. У него опухоль, которая блокирует пищевод. Мы это уладим. Его состояние стабильное. Поезжайте домой, если что-то изменится, мы вам позвоним.
Билли не умер, но в течение первого года жизни то и дело лежал в больнице Майами. Когда Дороти с Джонни должны были выступать в другом городе, Билли и Джимбо оставляли на Мими или в детском саду.
В третий раз Дороти забеременела через год после рождения Билли. Джонни предложил сделать аборт на Кубе. Она отказалась, потому что, как объяснила детям несколько лет спустя, это был смертный грех. Кэти Джо родилась в новогоднюю ночь 31 декабря 1956 года. Больничные расходы повергали Джонни в ужас. Он стал еще больше занимать, больше играть, больше пить. Дороти выяснила, что он должен «акулам-ростовщикам» шесть тысяч долларов. Она с ним поссорилась. Он ее побил.
Осенью 1956 года Джонни госпитализировали с алкогольным психозом и депрессией, но 19 октября разрешили поехать домой, поскольку на следующий день Джимбо исполнялось пять лет. Дороти в тот день вернулась с работы поздно и обнаружила, что он лежит ничком на столе, а рядом на полу – полбутылки виски и пустой пузырек из-под снотворного.
2
По воспоминаниям Учителя, у первого воображаемого друга Билли не было имени. Однажды, в три года и восемь месяцев, когда Джимбо отказался с ним играть, Кэти была слишком мала, а папа не мог оторваться от книги, Билли сидел у себя в комнате и скучал в одиночестве. Потом он заметил перед собой темноволосого черноглазого мальчишку, который просто смотрел на него. Билли толкнул в его сторону игрушечного солдатика. Мальчик взял его, положил в грузовичок и начал катать туда-сюда. Они не разговаривали, но это было все равно лучше, чем оставаться совсем одному.
Тем же вечером Билли с этим мальчишкой видели, как отец залез в аптечку и взял пузырек с таблетками. Он видел и папино лицо в зеркале, когда тот проглотил все желтые пилюли. Потом Джонни сел за стол, Билли лег в свою кроватку, а безымянный мальчик исчез. Билли проснулся среди ночи от маминого крика. Он видел, как она бросилась к телефону и вызвала полицию. Билли стоял у окна, рядом с ним – Джимбо, они смотрели, как выкатывали носилки и как машины с мигалками увезли папу.
Потом папа не возвращался, чтобы поиграть с ним, а мама была слишком расстроена и занята, Джимбо где-то гулял, а Кэти еще не доросла. Билли хотел с ней поиграть, поговорить, но мама сказала, что она еще совсем маленькая и с ней надо обращаться очень и очень осторожно. Так что когда ему снова стало одиноко и скучно, он закрыл глаза и заснул.