Таинственная любовница

Холт Виктория

— Я так и поняла. А примыкающая к ней? Та самая, где стоял саркофаг.

— Сэр Эдвард хранил там все, над чем работал в тот период. Он часто засиживался за работой допоздна… Вы хотите поменять комнату?

— Нет, не думаю.

— Джудит, вы можете делать все, что хотите. Теперь вы хозяйка в этом доме.

— Мне трудно привыкнуть быть хозяйкой чего бы то ни было.

— Привыкнете со временем. Вы счастливы?

— Я получила то, чего желала всю жизнь.

— Немногие могут

так сказать, — заметила она со вздохом.

— А вы, Табита?

Мне хотелось, чтобы она доверилась мне. Я была уверена, что в ее жизни есть какие-то тайны. Она была довольно молода — вдова, наверное. У нее еще вся жизнь впереди. И все же ощущалась в ней какая-то надломленность, а еще таинственность, которая, пожалуй, и делала ее столь привлекательной.

— У меня в жизни были моменты счастья, — ответила она. — Возможно, не следует просить большего.

Да, у нее, определенно, есть какая-то тайна.

* * *

Приближалось Рождество. Сабина сказала, что мы должны праздновать его в доме священника, и настаивала на том, чтобы мои тетки тоже были с нами.

Я это понимала. Но Элисон и Доркас немного расстроились. Они были довольно консервативны. Думаю, они были убеждены, что мне следовало бы прийти к ним или пригласить их в Гиза-Хаус.

Я отмела все их сомнения, указав на то, что предложение Сабины очень удачно. Как замечательно будет оказаться в старой гостиной, где мы провели столько рождественских праздников!

Дни летели быстро. Нужно было готовиться к Рождеству, и, конечно же, к будущей экспедиции.

Мы с Табитой украсили дом остролистом и омелой.

— Такого здесь еще никогда не было, — призналась Табита.

Служанки пришли в восторг. Элен сказала, что с тех пор, как мы вернулись, Гиза-Хаус стал гораздо больше походить на настоящий дом. Это — серьезный комплимент.

Я пришлась по душе нашим горничным. Мне кажется, обращаясь ко мне, они с явным удовольствием произносили слово «миледи». Меня это обращение неизменно смущало, и приходилось уверять себя: «Да, это правда, ты не спишь. Твоя самая заветная мечта осуществилась!»

Первая неловкая ситуация возникла в начале декабря.

Я никогда не понимала Мустафу и Абсалама. В их присутствии я чувствовала себя крайне неуютно. Я сижу в кресле, вдруг оборачивалась — они стоят у меня за спиной. Они всегда ходили вместе. И я никогда не слышала их шагов, но довольно часто чувствовала, что их темные глаза прикованы ко мне. Иногда мне казалось, что они хотят заговорить со мной, но потом будто бы передумывали. Я никогда не могла точно определить, кто из них кто. И наверное, часто обращалась к ним неправильно. Табита с легкостью различала их, но она знала их уже много лет.

Это произошло днем — когда еще не начали сгущаться сумерки. Я шла в спальню, когда заметила, что дверь, ведущая в ту комнату, которую мы теперь называли комнатой саркофага, открыта настежь. Я подумала, что там — Тибальт, и заглянула внутрь. Мустафа — или, возможно, Абсалам, стоял у окна.

Я зашла внутрь, и второй египтянин мгновенно оказался позади меня — между мной и дверью. Я почувствовала, как у меня по спине пробежали мурашки. Совершенно непонятно почему.

— Мустафа… Абсалам, что-то случилось?

Тишина. Потом тот, который стоял у окна, коротко кивнул другому.

— Абсалам, ты говори.

Я повернулась лицом к Абсаламу.

— Миледи, — сказал он. — Мы ваши покорные рабы, миледи…

— Вы не должны так говорить, Абсалам. У нас здесь нет рабов.

Оба закивали.

— Мы преданно служим вам, миледи, — заговорил Мустафа.

— Конечно, — легко согласилась я, — но к чему…

Дверь позади меня была закрыта. Я посмотрела на вторую дверь, что вела в нашу спальню. Она была полуоткрыта. Но я знала, что Тибальта там нет, потому что он не заходил в спальню в такое время дня.

— Мы много раз пытались сказать вам…

— Ну так скажите сейчас, — предложила я.

— Этого нельзя делать, — проговорил Мустафа, печально качая головой.

Абсалам тоже стал качать головой.

— Чего — нельзя? — спросила я.

— Оставайтесь здесь, миледи. Скажите сэру Тибальту. Он не должен ехать.

Я начала понимать, что эти люди имели в виду. Они боялись возвращаться в Египет, туда, где случилась трагедия, которая свела в могилу их хозяина.

— Боюсь, это невозможно, — сказала я. — Уже разработаны планы. Их невозможно отменить.

— Нужно, — сказал Мустафа.

— Боюсь, что сэр Тибальт не согласится с вами.

— Там смерть. Там проклятие…

«Ну конечно, — подумала я, — О, как же они суеверны!»

— А вы говорили с сэром Тибальтом? — спросила я.

Они покачали головами.

— Бесполезно. Бесполезно было говорить и с его великим отцом. Бесполезно. И он умер. Его настигло проклятие. И оно настигнет других.

— Это только легенда, — уверенно проговорила я, — ничего более. Все будет хорошо. Сэр Тибальт позаботится об этом.

Абсалам подошел ко мне. Он сложил ладони вместе и поднял кверху глаза.

— Миледи должна поговорить. Миледи — молодая жена. Муж слушает ту, которую любит.

— Это невозможно, — сказала я.

— Но там смерть… смерть!

— Мне очень приятно ваше искреннее беспокойство, — сказала я, — но я ничего не могу сделать.