Таинственная невеста
Шрифт:
Снял и открыл карту. Восьмерка червей. Открыл и положил рядом следующую. Дама пик. Сердце его сделало перебой. «Хватит с меня пиковых дам». Открыл третью. Та же самая дама.
Не может быть! Он передвинул свечу, присмотрелся. Вторая дама оказалась трефовой. Карты были напечатаны дешево. Изображение было одно и то же, различался только значок масти в углу.
Скрип заставил его поднять голову. Свет свечи дрогнул, затрепетал. Вошла госпожа Козина.
— Сидите, сидите, сударь, — зашептала. На ней был
— Простите, я своим приходом вас разбудил.
— Нет-нет, сударь. Сестрица моя не знает, она всегда крепко спит — и слава богу, но я часто бодрствую по ночам. Сон не идет. Видно, мое бренное тело понимает, что земной срок его сокращается, и не желает тратить время на пустое. Что за пасьянс вы кладете?
— Не пасьянс, а так. Раскрыл карты наугад.
— Восьмерка червей и две дамы. Хм.
Она села напротив.
— Обещает сердечные хлопоты, — заметила. — Как ваши визиты?
Мурин собрал и стал тасовать карты.
— Говоря откровенно, я немного сердит на вашу сестрицу и на вас.
— За что?
— Признайтесь, сударыня, что поручения вы мне дали мнимые — и с одной определенной целью.
Она не стала отпираться:
— За что ж сердиться? Молодой человек из хорошей семьи и обладающий средствами должен подыскать себе жену.
— Однако вы, сударыня, сами этому жизненному правилу не последовали. Супругом не обзавелись.
Он смягчил дерзость вопроса интонацией — ласково-почтительной. Госпожа Козина покачала головой.
— Вот, — укоризненно заметил Мурин.
Она протянула руку и забрала у него колоду.
— Видите ли, для молодых людей и для девиц жизнь устроена по-разному. Мужчинам брак обычно идет на пользу. Тогда как для женщины он не кажется мне таким уж удачным вариантом… Хотите в дурачка?
— Сдавайте.
Она стала шлепать картами.
— Что ж для женщины такого худого в том, чтобы быть женой и матерью? — спросил Мурин.
— Ничего. Если только ей самой интересно это поле деятельности. Про себя я не могу так сказать… Козырь — бубны, — объявила она и развернула свои карты веером. — Ходите.
Мурин положил карту:
— А что вам интересно?
Госпожа Козина побила ее и откинула.
— Растения. Только живя с родителями, я обладала необходимым досугом и свободой.
— Разве муж и дети мешали бы вам заниматься садом и огородом?
Она посмотрела на него уничижительно и отчеканила:
— Я не занимаюсь садом и огородом. Я занимаюсь ботаническими изысканиями.
— Ботаническими?
— А что, по-вашему, дама не может заниматься чем-либо серьезным?
Мурин задумался. Сам он никогда не задавался этим вопросом. Держался того же мнения, что и все. Женщин, которые умничали, называли синими чулками, над ними полагалось смеяться. Но такой ответ расстроил бы добрую
— А еще говорят, нынешняя молодежь заражена бунтарским духом французов…
— Нет-нет, я вами восхищен, сударыня, — поспешил он заверить.
Госпожа Козина разочарованно вздохнула:
— Да уж… Так и сияете. Вижу, я поступила правильно.
— Что не вышли замуж?
— Что подписалась мужским именем. Я и так уже достаточно рисковала собой в этом деле.
Поворот темы заставил Мурина поднять глаза от карт:
— Вы меня заинтриговали. Вы рисковали? Что за дело? Требую всей истории от начала до конца. Кому вы писали под мужским именем?
— Ах, сударь. Сейчас вам станет скучно. Всего лишь в Шведскую королевскую академию.
Мурин поднял брови.
— Вы побили пики трефами, — показала она.
— Ах… — Он исправил свою ошибку.
Игра возобновилась.
— Видите ли, я обнаружила в Энской губернии новый вид растений и смею думать, что описала его первой.
Она так и раздулась от гордости.
— А-ха, — с уважением ответил Мурин. — А почему надо было написать — непременно в шведскую? Петербург разве не ближе? Там тоже вроде бы есть академия или что-то в таком духе.
Она бросила на него уничижительный взгляд.
— Конечно, сударь мой, письмо следовало бы направить светилу мировой ботаники, прямо господину Декандолю, он составляет новую систему видов… В Монпелье, — многозначительно запнулась она и с досадой воскликнула: — Какой кавардак в ботанике из-за Бонапарта! Страшно думать, что прямо сейчас, где-нибудь в Германии или в Голландии, кто-то описывает этот вид. И меня уже опередил! Ведь природе все равно, война или не война, граница или не граница.
— Почему ж вам тогда не все равно?
— Потому что я желаю дать этому растению свое имя.
— Вы же сказали, вы свое письмо уже подписали мужским именем.
Она ухмыльнулась:
— Никого не удивит, что некий господин желает дать растению имя дамы. Cosina. Недурно?
Она произнесла это на итальянский манер, с ударением на «и».
— Благозвучно.
— Только подумайте, господин Мурин. Мое имя останется в веках. За это стоило рисковать жизнью.
— Почему ж сразу жизнью?
— Меня ведь чуть не приняли за шпионку!
Мурин так и замер с рукой, протянутой к колоде:
— За шпионку? Кто? Коловратов?
— Ха! Так он и вас посвятил в свои теории? А сам ни одного француза в жизни своей не видал, только что на модной картинке в журнале… Вообразите мои чувства. Я уже обкопала и вынула экземпляр, когда на меня вдруг выпрыгнули всадники. Ах, да они бы прикончили меня или я сама со страху померла, если б только мы все не объяснились по-французски.
— А потом?