Таинственные истории
Шрифт:
Сергей Павлович и Варвара Ивановна Перетолчины в экспедиции на Мунку-Сардык (Восточный Саян).
Путникам предстояла тяжелая дорога по узкой тропе, тянущейся между крутыми склонами гор и лавовым потоком по левому берегу Джон-Болока. В конце четвертичного периода базальты тут изливались из маленьких вулканов и преимущественно из трещин, раскрывшихся в истоках правого притока Джон-Болока — речки Хикушки. Базальты эти залили ее долину и двинулись дальше по Джон-Болоку. Они направились влево, вверх по долине, но вскоре задержались, так как подъем становился круче. Но направо, вниз по долине, они потекли легко и свободно. Была залита вся глубокая долина Джон-Болока, и базальты вышли даже в долину Оки и покрыли ее вверх и вниз по течению на несколько километров. Но сила потока уже иссякала, и он скоро остановился. Долина Джон-Болока была залита лавой на глубину 30—50 м и более. И главная река в верховьях, и устья ее притоков остались под лавой и промыли там в своем древнем русле новые подземные водотоки. Только начиная с середины своего течения, от озера Бурсук, реке удалось пробить извилистое ущелье сквозь толщу лав. Местами это ущелье превратилось в серию провалов, небольших круглых и овальных озер, обрамленных крутостоящими плоскими глыбами базальтов.
Перетолчин и Толстой выехали из Окинского караула 27 июня. Варвара Ивановна не могла поехать с ними, так как у ее лошади была сбита спина.
Тропа вскоре перевалила через открытую низкую седловину в долину Джон-Болока, где по лугам стояло несколько юрт, перешла к левому берегу и пошла вдоль склона гор. Долина здесь была уже покрыта густым лесом, но сквозь него везде виднелись плоские глыбы базальта — выступы покрова. Местами базальты подступали вплотную к склону и, образуя крутостоящие плоские, зубчатые глыбы, лезли одна за другой даже вверх по склону. Тропа все время жалась к крутому склону долины: выходить на поверхность покрова было небезопасно из-за трещин, закрытых мхом.
Через два дня вышли к озеру Хара-Нур (черное озеро). Здесь лес тянется только по склонам гор, а на дне долины лавовый покров обнажен. Местами он покрыт мхом и белыми лишаями.
Озеро Хара-Нур, в которое впадают несколько мелких речек, образовалось в долине Джон-Болока выше базальтового потока. Таким образом, верхнее течение Джон-Болока в результате подпруживания базальтами отделено от нижнего.
Схема расположения вулканов Перетолчина и Кропоткина и потока лав р. Джон-Болока. Кружками обозначены вулканы, точками — поток лавы. На врезке: схема расположения вулканов Окинской и Тункинской зон в Восточном Саяне.
Вдоль обоих берегов Хара-Нура тянулись гнейсовые гряды. У озера Перетолчин задержался. 30 июня они с Толстым съездили на запад, вдоль северного берега. Тропа шла у самой воды, лепясь вдоль осыпей и обрывов. За эту поездку Перетолчин и Толстой, по-видимому, подружились. Их объединял общий интерес к необыкновенным картинам саянской природы. На следующий день они решили пройти к вулканам, которые были расположены километрах в 22—25 вверх по долине правого притока Джон-Болока, речки Хикушки. Ближайшей целью был северо-восточный вулкан, который позже Географическое общество назвало по моему предложению вулканом Перетолчина. Вулканы у бурят не имели отдельных названий — оба вместе именовались Албанай-Болок. Переход к вулканам был не так прост: предстояло пересечь широкое поле лавы, чтобы выйти к правому берегу Хикушки, вдоль которой по краю леса тянулась едва заметная тропа. Перетолчин и Толстой решили пересечь базальт там, где он не был покрыт мхом и трещины в нем были видны и менее опасны. Толстой пустился в путь пешком, ведя лошадь на поводу. Перетолчин пошел вслед за ним, без лошади, осмотрел лавовый поток и решил, что пересечение его здесь чересчур опасно и что лучше сделать это в нескольких километрах ниже, примерно у впадения Хикушки в Джон-Болок. В то время как Толстой осторожно двигался по базальтовому потоку, Перетолчин нагнал его и сказал, что он будет преодолевать лаву ниже.
Переход Толстого по базальту занял около пяти часов, хотя ширина потока здесь всего 3 км. Но идти пришлось осторожно, проверяя все время дорогу — нет ли скрытых трещин. Толстой остановился примерно против устья Хикушки (текущей также под лавой) и вскоре, часа в три дня, к нему опять пришел Перетолчин и просил подождать его до вечера. Он рассчитывал захватить лошадей в лагере и часа за три перейти с ними лаву.
После шести часов вечера небо заволокло, в восемь часов пошел дождь. Толстой зажег громадную лиственницу, чтобы огонь и дым служили маяком для Перетолчина. Но он не появился. На следующий день дождь продолжался до полудня, дул сильный ветер. Толстой ждал весь день, но никто не пришел. 3 июля Толстой решил отправиться на кратеры один, до первого из них было не более 15—16 км. Он думал, что Перетолчин, вероятно, отказался от поездки к кратерам на лошадях, а пешком, как знал Толстой, он не хотел туда идти и раньше: еще 1 июля Толстой предлагал ему навьючить все необходимое имущество на его лошадь и пойти вдвоем, так как все равно придется вести лошадь в поводу. Толстой предполагал, что Перетолчин решил вернуться в Окинский караул и потом поехать на вулканы более легким южным путем через Катурус.
К восточному кратеру (теперь вулкан Перетолчина) Толстой доехал к двум часам дня и пробыл на вершине до вечера, затем переночевал вблизи, на удобной поляне к северу от кратера.
Костер горел у него всю ночь. 4 июля около десяти часов утра, побывав на кратере, Толстой отправился южным путем через Катурус в Окинский караул, куда добрался 6 июля днем. Перетолчина с проводником там не было. Посоветовавшись с Варварой Ивановной, Толстой решил 8 июля поехать на поиски, тем более что провизия у Сергея Павловича была на исходе.
Таков рассказ Толстого, записанный в его показаниях по делу о гибели Перетолчина.
Интересно остановиться на показаниях Ефима Безотчества, которые он дал тогда же в Окинском карауле на допросе уряднику Попову. Проводник сообщил, что Перетолчин вместе с ним выехал со стана на левом берегу реки Джон-Болок против устья реки Хикушки вечером 1 июля, как было условлено с Толстым, но по дороге через лаву одна из лошадей провалилась в трещину. Они испугались, очень долго провозились, вытаскивая лошадь; ночь провели на лавовом потоке. Вернувшись обратно на стан, Сергей Павлович решил теперь пойти на вулкан пешком. 2 июля было ненастье. Только 3-го Перетолчин двинулся пешком через лаву. Он тяжело нагрузился: кроме большого фотоаппарата и прочих инструментов он взял с собой штатив, принадлежавший Толстому, и его же баранью шубу. До тех пор шубу везли на вьючной лошади. Сергей Павлович хотел доставить ее Толстому, так как тот уехал налегке, в одной куртке. Ефим Безотчества был последним человеком, который видел Перетолчина.
Толстой, как мы знаем из его рассказа, уже в 6 часов утра 3 июля уехал из стана на Джон-Болоке. Очевидно, что Сергей Павлович только к вечеру мог дойти до стана Толстого у первого вулкана.
Ефим прождал Перетолчина до 6 июля; продукты у него кончились. Он утешал себя мыслью, что Сергей Павлович встретился с Толстым. Ефим сходил к первому стану Толстого на Джон-Болоке у устья Хикушки, убедился, что Перетолчин побывал там и что он ушел дальше к вулканам.
6-го же июля Ефим уехал в Окинский караул, до которого было 60—70 км; вечером 7-го он добрался до караула и узнал, что Перетолчин к Толстому на стоянку у первого кратера до утра 4 июля не приходил.
Беспокойство Варвары Ивановны, превратилось уже в серьезные опасения. Благодаря энергии урядника Попова в 5 утра следующего дня, 8 июля, выехала спасательная партия: Толстой, сам урядник Окинского стана Попов, карантинщик Николай Безотчества (сын Ефима), Ефим, пять бурят и Варвара Ивановна.
Прежде всего поехали к палатке, которую оставил на месте Ефим. Здесь нашли все вещи в порядке; обнаружили и деньги — 36 р. 6 к., которые были переданы Варваре Ивановне. От палатки в разных направлениях были начаты поиски. Через три дня захватили палатку и вещи Перетолчина и поехали на кратеры. По дороге на восточный кратер Варвара Ивановна обнаружила следы Сергея Павловича — мох на тропе был местами приподнят палкой, о которую он опирался. Дальше Николаем и Толстым была найдена рогожка, которой Перетолчин завязал шубу: очевидно он перекинул здесь шубу через руку. Эта находка сделана, по одним показаниям, в 4 км от вулкана, а по другим — в 2,5 км.
Дальше следы не просматривались. Никто не подумал, что поиски должны широким веером охватить базальтовое поле, куда мог сойти Перетолчин. После двух ночевок у кратера русские выехали обратно по дороге через Катурус. Буряты еще раньше вернулись через Джон-Болок.
17 июля урядник снарядил новую, уже большую спасательную партию. Поехали опять он сам и Варвара Ивановна, писарь Окинского стана И. Р. Сидоренко, стражник А. С. Кромской и значительное количество бурят — 35 человек, по документам — 38. От палатки на Джон-Болоке разделились на группы и искали три дня, а затем вернулись по Джон-Болоку.