Таинственный след
Шрифт:
Тюнин встал с места:
— Товарищ начальник, я могу идти?
— Куда вы торопитесь? — ответил за Кузьменко Карпов. — Мы с вами еще и не беседовали. Нет, уходить вам пока рано. Сначала расскажите обо всем, а потом запишите свой рассказ.
Тюнин снова опустился на стул, стал нервно гладить колени. Потом жалобным голосом обратился к Кузьменко:
— Товарищ начальник, одна у меня к вам просьба.
— Говорите.
— На службе меня считают неплохим работником. Не сообщайте, пожалуйста, об этом деле моему руководству. Начальство у меня очень строгое. Так и норовит человека наказать. Могут неправильно понять ваше сообщение и лишить меня квартальной премии.
— Об этом вы должны были подумать до того, как взяли за услугу пять рублей.
— Виноват, не подумал, товарищ начальник. Жадность что ли обуяла или не придал значения, не знаю.
Карпов и Тюнин вышли.
Кузьменко снял трубку, позвонил в госавтоиспекцию, попросив к телефону Боранбаева, заговорил:
— Привет, Еркин! Кузьменко беспокоит. Какие у тебя новости? Да, я тоже краем уха слышал. Да, мы тоже, в свою очередь, делаем все возможное. Поговорим, конечно. — И повесил трубку.
Пока майор говорил по телефону, в кабинет вошел Майлыбаев. Кузьменко протянул ему руку:
— Здравствуй, Талгат! Садись, — и стал рассказывать, о чем он говорил с ГАИ. — Сегодня, примерно в час дня, кто-то угнал машину вице-президента Академии наук. Прямо от института. Через час машину обнаружили на углу соседней улицы. Спидометр показывает, что за это время машина прошла сорок километров. Постовой милиционер видел, что похожая машина, тоже ЗИМ, около часа дня прошла в сторону Медео. Машину он остановить не решился.
— Кто же ее угнал?
— Пока неизвестно.
Майлыбаев заговорил о своем деле:
— Петрушкин, пригласив плотника, построил во дворе новый сарай. Уже закончил. С большим погребом, с цементированным полом. Несколько раньше он переделал сарай и старый дом Марены Онуфриевны. Зачем? Не понимаю, зачем он так спешно строит? Может, проверить следует?
— Сейчас сотрудники автоинспекции с товарищами из научно-технического отдела поехали по следам ЗИМа. Я тоже собираюсь туда. Посоветуемся, когда вернусь. Ты пока ознакомься с объяснительной Тюнина...
ЗИМ останавливался в рощице близ дома отдыха «Медео». Обнаружили там следы двух человек. Девушки, собиравшие яблоки в колхозном саду, видели издали, что к самому обрыву подъезжала большая черная машина. Но людей они не заметили.
Кузьменко, вернувшись в управление, сразу же позвонил в отдел кадров мясокомбината. Девушка, поднявшая трубку, сердито сказала:
— Вы что-то носитесь с этим Петрушкиным, как с писаной торбой.
Она не могла сказать точно, где был Петрушкин во время обеденного перерыва. По просьбе Кузьменко она кое-кого поспрашивала, но выяснить ничего не удалось: одни говорили, что он ездил обедать домой, другие утверждали, что он был тут, рядом со своими собаками.
Злоумышленник, угнавший машину вице-президента, исчез, как призрак. Загадка осталась загадкой.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Дежурный по управлению позвонил Кузьменко.
— Товарищ майор, к вам женщина какая-то пришла.
— Кто такая?
— Гражданка Данишевская.
Кузьменко посмотрел на часы.
— Что это она раньше времени явилась, — пробормотал он и сказал в трубку: — Пропустите.
Скоро Данишевская появилась в кабинете. Одета она была вызывающе нарядно, словно собралась в гости, подвела глаза.
— Заходите, — пригласил майор и, встав, предложил ей стул. — Мы с вами договорились встретиться после шести. Поторопились?
Глафира закатила вверх свои косенькие глаза, повела плечами.
— Решила пораньше зайти, чтобы и уйти рано. Андрюша-то беспокоиться будет. И без того обиженный судьбой человек, а коли я задержусь до ночи да еще с таким кавалером, то мало ли чего взбредет ему в голову.
Кузьменко посидел, задумавшись, потом сказал:
— Глафира, будем говорить откровенно, договорились?
— Я тоже не люблю, когда виляют.
— Вы еще не вышли замуж за Петрушкина, верно?
— Супружество, надо думать, не бумажкой решается. И без свидетельства о браке живут вместе люди.
— Вы говорили, что Петрушкин вас любит?
— Да.
— Я не верю этому.
Глафира удивилась:
— Почему не верите?
— Ну хорошо, послушайте. Я расскажу вам, как он «влюбился» в вас. Если не ошибаюсь, вы несли воду от колодца. Так было? Петрушкин вас остановил и пригласил к себе. Вы идти не хотели. Он начал говорить о своей любви к вам, о своем одиночестве, о том, что без вас жить не сможет. Все это показалось вам забавным и, пожалуй, тронуло. Потому что давно уже никто вам таких слов не говорил. Вы зашли к нему. Стол был уже накрыт. Выпили коньяку. Постепенно вы начали хмелеть. В это время Андрей Алексеевич стал спрашивать, приходил ли я и о чем беседовал с вами. Вы рассердились...
Глаза Глафиры чуть не вылезали из орбит:
— Кто вам рассказал все это? Откуда вы знаете? Или сторожа поставили?
— Все, что я рассказал — правда?
— Все верно.
— Мы не подсматриваем, Глафира, как живет у себя дома человек. Мы далеки от этого.
— Как же тогда вам удалось все узнать?
— Это секрет, — улыбнулся майор. — Но вам я могу сказать: все это вы рассказали мне сами.
— Я?!
— Слушайте. Увидев, что вы рассердились, Петрушкин снова стал говорить о своих чувствах и о своей ревности ко мне. Конечно, вам это его признание, его ласковые слова пришлись по душе.
— Вы что, умеете мысли читать?
— Зачем же Петрушкин все это проделал? — продолжал майор, не обратив внимания на удивление Глафиры. — Затем, чтобы узнать, не связаны ли вы с милицией, что предпринимается в деле о пропаже старухи. Ему хочется это знать. Вас же он использует в своих целях, как пешку.
Глафира задумалась. Было видно, что в душе у нее борются противоречивые чувства.
— Что же мне делать, товарищ начальник? — тихо спросила она. — Что?
— Сейчас я вам ничего подсказать не могу. Хочу лишь дать дружеский совет: не торопитесь выходить замуж. Мы еще не знаем точно, где Матрена Онуфриевна.