Так было…(Тайны войны-2)
Шрифт:
Глава седьмая
Капитан Отто Скорцени проводил воскресенье в обществе старых приятелей. Они и затащили его в отель «Бристоль» пообедать, попросив метрдотеля устроить их в отдельной комнате. Вместе с капитаном Скорцени их было четверо. Собрались одни бранденбуржцы — бывшие сослуживцы по таинственному батальону «Бранденбург-80», давно развернувшемуся в дивизию особого назначения. Скорцени, человек могучего сложения, выше шести футов ростом, возвышался по крайней мере на полголовы над приятелями, хотя каждый из них в свое время проходил отбор
Смуглое лицо капитана было иссечено шрамами — следы дуэлей студенческих лет. Они придавали капитану выражение свирепости, которое не исчезало даже в то время, когда Скорцени смеялся. Из-за этих шрамов он походил на темнокожего дикаря, воинственно размалеванного красками.
За обедом болтали о пустяках и предавались воспоминаниям.
— Мы как козыри, — смеясь воскликнул фон Фалькерзам, поднимая бокал, — с нас начинают ходить в первые дни войны. Выпьем за козырей!
Фалькерзам был известен как один из первых офицеров, награжденных рыцарским крестом за войну с Россией. С отрядом бранденбуржцев, переодетый в советскую форму, он накануне войны проник в глубокий советский тыл, устраивал диверсии. Их перебросили в запломбированных товарных вагонах под видом «технического оборудования». Эшелоны с грузами шли в Россию до последнего часа. Бранденбуржцам удалось добраться до Минска, когда началась война.
Рядом с Фалькерзамом сидел Штиль — участник истории с Глейвицкой радиостанцией. С этой провокации началась война с Польшей. Третьим собеседником был Фихте, Эрих Фихте, только недавно возвратившийся из Крыма. Французскую кампанию он начинал на канале Альберта, переодетый в форму бельгийского пограничника. Они обманули тогда бельгийских солдат, потом перебили их и захватили мост, через который сразу же хлынули германские танки.
Каждый из сидевших бранденбуржцев мог бы многое рассказать. Конечно, если бы разрешалось рассказывать. Но выпитое вино здорово развязывало языки.
Эриха Фихте приятеля называли счастливчиком. Шталь сказал про него: он родился даже не в сорочке, а прямо в сапогах и в мундире ефрейтора с железным крестом на груди. Сумел же Фихте выйти сухим из иранского дела, где люди кончали самоубийством. Фихте был сотрудником капитана Скорцени, а двое других продолжали служить в бранденбургской дивизии и тяготились затянувшимся бездельем. Посмеиваясь, Фихте рассказывал, что произошло с ним на крымском аэродроме.
Откинувшись на спинку стула, Скорцени сказал:
— А знаете, как мы одурачили Маунтбетена?
— Кого? — переспросил Шталь.
— Лорда Маунтбетена. Не знаешь такого? Темный ты человек! Лорд Маунтбетен занимается группами британских командос. Забрасывает их куда не лень. Организовал школу диверсантов в Шотландии. Мы заимствуем у него опыт. Вот смотрите.
Скорцени вытащил из кармана какую-то штуку, похожую на вечную ручку, нацелил ее в бутылку, стоявшую на столике у двери. Что-то щелкнуло — и бутылка разлетелась вдребезги. Выстрела никто не услышал — звук разбитого стекла был гораздо громче.
Приятели восторженно принялись рассматривать бесшумный однозарядный пистолет.
— Нам прислали его англичане. Как? Очень просто. Мы захватили нескольких британских агентов, добыли ключ к шифрованным передачам и поддерживали мнимую
Фалькерзам нашел, что сейчас самое удобное время завести разговор, ради которого он со Шталем затеяли этот обед. Подмигнул Фихте, который тоже был в курсе дела.
— Послушай, Отто, — сказал он, — помог бы ты нам выбраться из дыры, в которую мы попали. Возьми нас к себе. Ты знаешь, мы работать умеем. Вспомни хотя бы генералов Кутепова и Миллера — русских белогвардейцев. Разве было плохо сработано?
— Ты начинаешь хвастаться, Курт, — возразил Скорцени. — Не приписывай себе того, что сделали другие. Миллера ликвидировал белогвардейский генерал Скоблин.
— Как бы не так! — Фалькерзам стоял на своем, — Без нас Скоблин ничего бы не сделал. Руководил этим делом Шлейдель. А Скоблин потом распространил слух, что генералов украла советская разведка.
— О чем вы спорите? — спросил Фихте. Он не знал истории с генералом Миллером.
— Э-э, старое дело, — отмахнулся Шталь. — Нечто вроде операции «Тевтонский меч». Там убрали югославского короля и французского министра, а здесь двух русских белогвардейцев — сначала Кутепова, потом Миллера… Шпейдель стал теперь генералом, а мы с тобой ходим в оберштурмфюрерах. Кому везет, а кому и нет.
— Подожди, — недоумевал Фихте, — но эти генералы были против большевиков, зачем же их это самое… — Фихте провел рукой по шее.
— Вот этого я не знаю, — уклонился от прямого ответа Шталь. — Я солдат, мое дело выполнять приказания. Генерал Миллер был главой общерусского воинского союза, но борьбу с большевиками считал внутренним делом русской эмиграции, он не хотел связываться с нашей разведкой. Канарис предпочел видеть на его месте генерала Скоблина.
— Ну, если говорить о Скоблине, — вмешался Скорцени, — он сделал кое-что поважнее. Скоблин фабриковал нам подложные документы, которые мы потом подсовывали иностранным разведкам. Там принимали это за чистую монету и сами уничтожали своих людей, будто бы завербованных нами… Помнишь, Шталь, как мы добывали секретные папки в генштабе?
Шталь самодовольно гмыкнул — еще бы не помнить: он как раз и участвовал в похищении секретных документов из архива генерального штаба.
— Мне тогда пришлось искать специалиста для взлома сейфа, — начал вспоминать Шталь. — Был у меня один на примете — взломщик по кличке Аристократ. Вот уж действительно специалист! Я привел его к Гейдриху на Принц-Альбрехтштрассе в управление гестапо. Гейдрих предупредил меня — если Аристократ сбежит или не вскроет сейф, головы мне тогда не сносить… Представляете, как я следил за ним, когда Аристократ среди ночи возился с несгораемым шкафом! Правда, он оставил кое-какие следы поцарапал сейф, но мы устроили поджог и запрятали все концы в воду. А документы мы раздобыли! Я сам их держал в руках, видел вот так, как свои ладони; правда, не все успел прочитать. У меня их тут же забрали. Меня удивляет только одно — как об этом в конце концов прознали…