Так убивать нечестно !

Хейер Джорджетт

Честер надтреснутым голосом заверил, что будет просто счастлив. Затем, кинув взгляд на часы, провозгласил, что должен обойти еще нескольких пациентов, и откланялся.

Мэри проводила его до парадного подъезда, где они столкнулись с выходящим из дома Уолли. Заметив доктора, он замер как вкопанный.

– Так и знал, что вы заявитесь, - процедил он.
– Только вас тут и не хватало! И нечего смотреть на меня как на вампира! Эрми сторонится меня, словно я Синяя Борода. Или прокаженный. Послушайте моего совета, доктор: никогда не

женитесь на актрисе! Если, конечно, не хотите заполучить жену, которая ведет себя, как леди Макбет, Мата-Хари и гремучая змея в одном обличье.
– В его голосе появились горестные нотки.
– Надо же, устроить такую сцену еще до завтрака! Если кто и имел право вас вызвать, так это я! Однако стал бы кто сочувствовать мне, вздумай я запереться в своей спальне и, жалобно стеная, отказываться от еды? Да ни за что на свете! Никому я не нужен!

Казалось, Уолли вот-вот расплачется.

Презрительно фыркнув, доктор Честер забрался в машину.

– Я оставил вашей супруге кое-какие снадобья, - сказал он.
– Если ее больше не волновать, то часа через два она уже полностью успокоится и придет в себя. Всего хорошего!

Проводив взглядом его автомобиль, скрывшийся за поворотом, Уолли сердито проворчал:

– Снадобья он ей, видите-ли, дал! Небось, какие-нибудь мятные пилюли подсунул, подлюка, а содрал втридорога! Эскулап чертов!

– Дядя Уолли, это правда, что Бейкер пытается раскошелить вас на пятьсот фунтов?
– спросила вдруг Мэри.

"Дядя" Уолли метнул на воспитанницу преисполненный подозрительности взгляд.

– Что значит, правда ли это? Не думаешь же ты, что я решил сделать ему такой подарок ко дню ангела?

– Нет, - покачала головой Мэри.
– Но сумма кажется мне несуразной. Если хотите знать, то это вообще смахивает на шантаж!

– Не суйся не в свое дело! В таких случаях всегда дерут три шкуры. К тому же для Эрми пятьсот фунтов - сущие пустяки.

Мэри сказала, с трудом сдерживаясь:

– Дядюшка, неужели вы сами не понимаете, в какое положение ее ставите?

Уолли пожал плечами.

– Сама виновата, - буркнул он.
– Положи она мне изначально приличное содержание, я бы сейчас сам все уладил. Я понимаю, что ты ей сочувствуешь, но попробуй поставить себя и на мое место. Мне-то, по-твоему, каково просить у Эрминтруды денег на бедную Глэдис? Это для меня чертовски унизительно, но я, в отличие от некоторых, не валяюсь в постели и не жалуюсь на злосчастную судьбину.

Осознав, что спорить с ним бесполезно, Мэри холодно сказала:

– Стыдитесь, дядюшка. Кстати, это правда, что вы сегодня собрались в Дауэр-хаус?

– Да, а что?
– запальчиво спросил Уолли.
– Что ты ко мне пристала как банный лист? Беги, наябедничай Эрминтруде. Давно мы что-то с ней не цапались!

– Дядюшка, угомонитесь! И вообще, если хотите, чтобы тетушка Эрми вас простила, постарайтесь не выводить ее из себя. Вы ведь знаете, как она относится к Гарольду Уайту. Ну почему вам вдруг вздумалось именно сегодня идти к нему?

– Если хочешь знать, я собираюсь поговорить с ним о важном деле. А доносить на меня Эрминтруде вовсе не обязательно!

– Она и так обо всем узнает, - сухо произнесла Мэри и оставила его стоять с разинутым ртом.

Порошки доктора Честера, или сам его приход оказали на Эрминтруду благотворное влияние. Чтобы не дать жизни вконец угаснуть, Эрминтруда заставила себя проглотить несколько бутербродов и выпила изрядный стакан шампанского. Печально улыбнувшись Мэри, она сказала слабым голосом:

– Я обещала Морису хоть что-нибудь съесть. Шампанское меня взбодрило. А вот икра эта мне не понравилась - слишком соленая. Больше такую не покупай, ладно? Да и князь предпочитает свежую.

– В наших краях свежая икра - редкость, - сказала Мэри.
– Да и не хранится совсем.

– А нам вовсе ни к чему ее хранить, - резонно заметила Эрминтруда. Плеснув в стакан еще шампанского, она добавила, что чувствует себя настолько лучше, что к обеду, пожалуй, спустится.

*

* *

И вот уже в полдень, будучи хозяйкой своему слову и сопровождаемая горничной, которая несла за ней нюхательную соль, носовой платочек и одеколон, Эрминтруда, тяжело опираясь на руку Мэри, отважилась сойти вниз и расположилась на софе в гостиной. Ослабев от пережитого, она тем не менее поинтересовалась, как выглядит в новом вечернем платье.

Однако любоваться на новый наряд Эрминтруды было некому, если не считать Мэри. Она не успела предупредить князя о намерениях Эрминтруды и он, вместо того, чтобы выражать хозяйке сочувствие и восхищение, отчаянно сражался в одиночку на корте против Вики и Алана.

По счастью для совсем было загрустившей Эрминтруды, к ней заглянул возвращавшийся из церкви Роберт Стил, и она тут же забыла про вероломство князя.

Оставив тетю Эрми в обществе Стила, Мэри отправилась по своим делам. Она знала, что рано или поздно тетушка все равно выплакалась бы своему другу, поэтому ничуть не опасалась оставлять их вдвоем.

В начале второго, столкнувшись с Робертом Стилом в дверях, Мэри спросила, не останется ли он отобедать с ними, но Стил ответил так невнятно и раздраженно, что Мэри поняла - жалуясь на свои невзгоды, Эрминтруда явно перегнула палку.

Сам устыдившись собственной грубости, Стил добавил уже более мягким тоном:

– Извините, Мэри, но я сейчас не могу сидеть за одним столом с Картером! Меня так и подмывает свернуть ему шею!

– А обо мне вы не думаете?
– со вздохом спросила Мэри.

– Вас мне страшно жаль, - ответил Стил, - хотя я свято убежден, что вы его давно раскусили.

– Из этого вовсе не следует, что я должна слушать, как вы поливаете его грязью!
– запальчиво воскликнула Мэри.

Стил нахохлился, но ответил вполне выдержанно: