Такая разная любовь
Шрифт:
На следующее утро, когда Примми, подоив Мейбеллин и потерпев неудачу со Злючкой Элис, вернулась в дом, ее встретила лишь Джералдин. Вместо вчерашней шелковой блузки она надела белую рубашку, серые фланелевые брюки и тонкий шерстяной свитер с длинными рукавами и манжетами, плотно обхватывавшими запястья.
— Думаю, мы еще долго не увидим Кики, — заметила она, наблюдая, как Примми ставит на пол ведро с парным молоком. — Она ночной человек и проспит, наверное, до самого вечера. Ты справилась с Элис?
— Нет. Она злобно сверлила меня взглядом.
— И как ее доить? — усмехнулась Джералдин.
— И это тоже. Ты любишь грибы, Джералдин? Эти я сама собирала.
— Если они съедобные, то люблю. — Джералдин уселась за огромный деревянный стол. — Я думала о твоем огороде, Примми, и у меня возникло несколько идей.
— Каких именно? — Примми вылила масло на сковородку.
— Мне кажется, ты смогла бы выращивать здесь хороший урожай гораздо более легким и приятным способом, если бы устроила классический французский огород.
— Французский огород? — Примми принялась чистить грибы. — Ты имеешь в виду маленькие овощные грядки, окруженные самшитовым бордюром?
— Ну да. Эти грядки называются «каре». Вместо того чтобы сажать овощи длинными унылыми рядами, огороду придают вид шахматной доски, а овощи подбирают по цвету. К примеру, нефритовая морковная ботва эффектно сочетается с багровой свекольной. А золотисто-зеленый сельдерей красиво смотрится рядом с голубоватыми перьями лука порея.
— Холодная зелень латука подойдет к оранжевой тыкве, а краснокочанная капуста к помидорам?
— Ну да. Идею ты уловила. А для равновесия мы можем добавить цветы, чтобы разделить грядки контрастных тонов. Например, алая бегония, а рядом — нежные листья зеленого салата.
Примми бросила грибы на разогретую сковородку с маслом и помешала.
— Или грядка с тыквами, а рядом — оранжевая рудбекия.
Они понимающе улыбнулись друг другу, захваченные новой идеей.
— Но только прежде нужно убедиться, что овощи, которые мы сажаем рядом, созреют в одно и то же время. Если все тщательно спланировать, то с одной и той же грядки можно собирать урожай дважды в год.
Примми разбила два яйца в шипящую сковородку.
— А фрукты мы тоже сможем выращивать?
Ответа не последовало.
Загоревшись новым замыслом и впервые за долгие месяцы испытав необыкновенный прилив энергии, Джералдин уже упорхнула из кухни. Она отправилась на поиски бумаги и ручки, чтобы набросать план будущего французского огорода, такого же изысканного, как ее миниатюрный садик в Париже. Огорода, достойного какого-нибудь средневекового монастыря или замка эпохи Возрождения.
Когда Кики выбралась наконец из своего уютного кокона в аккуратной, чистенькой спальне, которую делила с Примми, было уже время обеда. Из гостиной слышался проникновенный, завораживающий голос Евы Кэссиди. Стол, украшенный букетом диких цветов, был накрыт на четверых. Примми хлопотала
— Ты как раз вовремя, сейчас будем обедать, — приветливо улыбнулась Примми, как будто Кики только что вернулась домой после тяжелой и изнурительной работы. — Мэтт просто умирает от желания познакомиться с тобой. Мэтт, это Кики Лейн. А это Мэтт Тревос.
Не привыкшая к церемонным представлениям с утра пораньше, Кики собрала всю свою волю в кулак и вежливо пожала протянутую руку.
Рукопожатие Тревоса оказалось крепким. К большому облегчению Кики, он не стал рассыпаться в восторженных похвалах и твердить, что безмерно счастлив познакомиться с рок-звездой семидесятых — восьмидесятых, или лгать, как большинство ее поклонников, что собирает все ее записи. Мэтт лишь бросил на нее смущенный взгляд и сказал, что рад знакомству.
— Мэтт — мой сосед и хороший друг, — пояснила Примми, продолжая помешивать суп. — С тех пор как я переехала в Рутвен, он помогает мне буквально во всем. Хочешь кофе?
— Так вы говорите, это не важно, что Злючка Элис провела всю ночь под открытым небом? — обратилась Джералдин к Мэтту, не обращая ни малейшего внимания на Кики.
— В теплую погоду, как сейчас, это в порядке вещей. Но на зиму ей надо будет найти жилище. Козы не любят холод и не выносят дождь.
Кики налила себе кофе, но не стала добавлять молоко или сахар. Большую часть жизни она просыпалась в чужих постелях, в незнакомых домах. Ей часто приходилось бороться с похмельем, выяснять, где она, с кем и какого черта тут забыла. Но на этот раз Кики не мучило похмелье и не досаждали случайные приятели, в чьей постели она провела ночь. Более странного и непривычного утра Кики не могла припомнить.
Во-первых, она проснулась в уютном, чистеньком доме, а не в гостиничном номере или неряшливой лондонской квартире. Во-вторых, она оказалась в компании Примми и Джералдин, почти как в старые добрые времена, когда они вместе с Артемис жили в Кенсингтоне. И наконец, этот безумный разговор. Какие-то козы… Кого волнует, как они относятся к холоду или к дождю? И где собака? Вечером она улеглась на коврик рядом с постелью Кики, но теперь ее и след простыл.
— Рэгз наслаждается сентябрьским солнышком. — Примми открыла дверцу печи, проверяя, не готова ли запеченная рыба. — Куры от него не в восторге, но он их не трогает.
— Рэгз? — Кики отхлебнула кофе из кружки. — Кто назвал пса Рэгзом?
— Я. Из-за его пристрастия к лоскутным коврикам [42] . — Примми закрыла дверцу и из соседнего отделения печи достала большую супницу, которая уже успела разогреться. — Я буду только рада, если ты дашь ему другое имя. В конце концов, это ведь твоя собака.
42
Rags — лоскутки, клочки (англ.).