Такая разная любовь

Стоун Джин

Наконец молодой человек вернулся за свой стол с какой-то папкой, сел и ввел какие-то данные в компьютер. То, что появилось на экране, заставило его чуть нахмурить брови. Откинувшись на спинку стула, он объявил:

— Срок выплаты по вашей закладной истекает через две недели.

Как будто она этого и сама не знала!..

— Да, мне это известно. Собственно, поэтому я и пришла, — проговорила Зу.

Он крутанулся на своем стуле и вновь повернулся к ней лицом:

— Вы в состоянии уложиться в этот

срок?

Зу прокашлялась:

— Недавно скончался мой муж. Он был застрахован в одной компании, но с выплатой страховки вышло затруднение…

— Понимаю, — сказал он, сведя вместе свои молодые брови. — Мы понимаем, что у каждого порой бывают свои сложности, и стараемся идти навстречу нашим клиентам. На какое время вам хотелось бы продлить срок выплаты?

«Не исключено, что на целую вечность», — захотелось сказать Зу.

— Может быть, нам удастся договориться по этому вопросу. Если я внесу, скажем, сто тысяч долларов, то останусь должна только четыреста тысяч.

— Закладная погашается только при условии выплаты полной суммы, — ответил он.

— Но если я могу внести сейчас только вышеуказанную сумму, тогда что?

— В этом случае вы можете оформить новую закладную. Нам придется составить новый договор.

— Какая часть от стоимости дома принадлежит мне за вычетом непогашенной закладной?

Он раскрыл папку.

— Ваша собственность была оценена в два миллиона шестьсот тысяч. Но оценка производилась несколько лет назад. Сейчас дом, возможно, стоит уже меньше.

— Значит, выплата в двухнедельный срок пятисот тысяч долларов — таково условие погашения закладной?

— Совершенно верно.

— Значит, моя доля составляет более двух миллионов долларов? Неужели это недостаточная гарантия для вас, чтобы продлить мне срок выплаты? — Зу сама удивилась прозвучавшим в ее голосе уверенным, приказным ноткам.

— Решение вопроса о продлении выплаты зависит… — начал он.

— От чего?

— От размера вашего настоящего дохода.

Вся уверенность Зу в одночасье лопнула, как мыльный пузырь, растворилась в воздухе и превратилась в ничто.

— У меня нет дохода, — тихо проговорила она и добавила: — Пока.

— Вообще?

Зу неподвижно уставилась в раскрытую перед ним папку.

— Не понимаю, — сказала она. — У меня же есть больше двух миллионов долларов. Значит, если я внесу сто тысяч, уменьшив тем самым размер долга до четырехсот тысяч, но не смогу заплатить остальное, банк заберет себе дом, который стоит вшестеро против того, что я вам должна?

Джон Бернс улыбнулся:

— Мисс Хартман, банку не нужен ваш дом. Банк хочет, чтобы вы продолжали владеть им. И хочет, чтобы вы смогли заплатить. — Он сцепил руки замком и положил их на раскрытую папку. — Наверняка у вас есть какие-то дополнительные финансовые гарантии. Акции? Облигации?

Почувствовав себя униженной до глубины души, Зу отрицательно покачала головой.

— А где вы планируете взять сто тысяч долларов, о которых говорили?

— Я актриса, мистер Бернс. И собираюсь получить роль в одной картине. Сто тысяч долларов будут перечислены на мой счет в качестве гонорара.

Джон Бернс улыбнулся с таким видом, будто хотел показать, что слышал эту песню не раз:

— Вы уже подписали контракт?

— Нет.

Он наклонился вперед и посмотрел на нее отеческим взглядом. Зу захотелось отвесить ему пощечину.

— Ну что ж… До истечения срока у вас еще есть две недели. Почему бы вам не подождать, пока все уладится с контрактом? А потом приходите.

У Зу потемнело в глазах:

— Что от этого изменится? От того, что я принесу вам сто тысяч долларов? Ведь вы сказали, что продлеваете сроки выплат только под гарантии постоянного дохода?

— Если вы принесете нам сто тысяч долларов, это будет уже совсем другое дело. Но пока что, насколько я понял, вы не можете гарантировать нам даже этой суммы.

С этим трудно было не согласиться.

Он взял со стола какие-то бумаги и передал их Зу.

— А пока что ознакомьтесь вот с этим. На тот случай, если мы все-таки сможем с вами как-то договориться. Это условия продления сроков выплат по закладным.

Зу взяла бумаги и поднялась.

— Мне очень жаль, что все так сложно, Зу, — проговорил он, очевидно, вообразив, что в данной ситуации имеет право на известную фамильярность. — Но правила есть правила. И сейчас они в банках очень строгие. Я уверен, вы меня понимаете.

Зу кивнула и повернулась, чтобы идти.

— Нам очень бы хотелось все уладить с вами, — проговорил на прощание Джон Бернс, помощник вице-президента по кредитованию клиентов.

По пути домой Зу остановилась в магазинчике, где купила три упаковки «Твинки» и две «Ринг-динг», богатые сахаром, жирами и никому не нужными калориями. В машине она вскрыла их и стала жадно есть. Зу решила ничего пока не говорить Скотту о своем посещении банка. И Марисоль тоже. Если и придется сказать, то только в самую последнюю минуту, когда уже станет окончательно ясно, что спасти Седар Блаф ей не удастся.

А пока еще есть две недели. Надо молиться о том, чтобы получить роль в «Тесных узах». Надо молиться о том, чтобы совершилось чудо. Она облизала сладкие и липкие пальцы и тронулась с места.

На следующее утро Зу стояла за кулисами телестудии. Ей сделали прическу, накрасили и одели в спортивные штаны и майку с длинными рукавами. Идеальный наряд для активистки женского движения и матери-одиночки девяностых годов.

Она нервничала. Марисоль хотела прийти сюда вместе с ней.