Такая вот любовь…
Шрифт:
— Мило, — одобрила ее выбор Елена.
— Может, пойдем на свежий воздух? — предложила Мэгги.
Они устроились на террасе, болтая о том о сем. Мэгги уже начала расслабляться, как вдруг Елена совсем не к месту сказала:
— Белла как-то упомянула, что ты познакомилась с Джеком Маккинноном.
Мэгги внутренне напряглась, но спросила с улыбкой:
— И что же она тебе рассказала?
— Что он был груб с тобой. Я вычеркну его из списка самых завидных женихов.
Мэгги перевела дух. Может, этот разговор состоялся до того случая с запертым гаражом? Не то чтобы это имело теперь для нее какое-либо
— Разве это такая уж веская причина? — пошутила она.
— Одна из причин. Вторая: он слишком увертлив.
— И тебе это, естественно, не может нравиться.
Елена скорчила гримаску.
— О нем самом информации у меня достаточно, но вот его личная жизнь...
— Ну и с чем из биографии мистера Маккиннона ты не прочь поделиться? — откинувшись на спинку стула, лениво спросила Мэгги.
Елена пожала плечами и рассказала, что ребенком его усыновила одна хорошая, но далеко не богатая семья. Что еще в школе проявились его выдающиеся способности. Что он получил стипендию и поступил в университет, который закончил с отличием. Что у него дипломы инженера гражданских объектов и конструктора судов. Что, несмотря на успех, он не выставляет свое богатство напоказ и при этом весьма сдержан в своей личной жизни.
— Он не афиширует своих связей, но что самое любопытное, после расставания все его женщины также держат язык за зубами.
Мэгги приняла задумчивый вид.
— А имена Лии Монтальбы и Бриджит Пирсон тебе что-нибудь говорят?
— Обе модели, обе из Мельбурна. — Елена нахмурилась. — Хотя я бы не стала причислять их к категории «его женщин». Их наняли сниматься в рекламе катамаранов, производимых его компанией.
— А что известно об его очередной пассии? — Небрежный тон дался Мэгги нелегко, но Елена, казалось, не заметила чрезмерного любопытства кузины.
— Насколько я знаю, сейчас у него никого нет. Хотя у него есть «гнездышко», о котором мало кто слышал. Так что, кто знает...
— Ничего себе «мало кто слышал»! А тебе-то тогда откуда о нем известно?
— Как ты понимаешь, я не могу раскрывать своих источников информации. Тебе я скажу потому, что ты моя родственница. Только очень прошу — больше никому ни слова! У него есть дом для отдыха на мысе Глосестер.
— Мой рот на замке, — улыбнулась Мэгги. — А где это?
— В северном Квинсленде, рядом с Боуэном, почти у самых тропиков.
Проводив Елену, Мэгги вернулась на террасу, рассеянно наблюдая за удлиняющимися тенями.
Может, это и есть судьба? Ведь с таким же успехом Джек мог бы быть в Нью-Йорке или в Катманду, а он всего лишь в северном Квинсленде. И у нее в запасе есть еще пара недель.
Исходя из соображения, что ее мать не будет волноваться о том, о чем ей неизвестно, Мэгги оставила коротенькое сообщение на автоответчике — на всякий случай! — упаковала чемодан — снова! — и отправилась на север. В поездке был один несомненный плюс: она будет вне досягаемости того журналиста, вздумай он выяснять, кто она на самом деле и чем они занимались с Джеком Маккинноном в тот предрассветный час, запершись в гараже.
Точнее, будучи заперты.
Раньше до мыса Глосестер можно было добраться только по воде, однако сейчас туда была проложена автомобильная дорога.
Здесь
Недалеко от нее отдыхала одна пара. Перекинувшись с Мэгги парой фраз, они тут же пригласили ее к себе на ужин. Мэгги сидела недолго. Сославшись на усталость после долгой поездки, она ушла, в глубине души понимая, что не это послужило причиной ее поспешного ухода. Ею вдруг овладели запоздалые сомнения. Правильно ли она поступила, приехав сюда?
Мэгги тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.
— Завтра мне будет лучше, — убеждала она себя вслух. — Завтра я даже не вспомню об этих сомнениях. — Грустная улыбка показалась на ее губах. — Надо же, а я-то думала, что не отношусь к тем женщинам, которые побегут вслед за мужчиной, позабыв о собственной гордости.
Но, видимо, она все же действительно устала, потому что, как только ее голова коснулась подушки, Мэгги провалилась в глубокий сон.
В шесть тридцать утра она уже шла вдоль пляжа. Солнце еще не вступило в свои права, но она ничего не имела против: ей нравилось видеть и слушать, как просыпается природа. Но когда впереди нее вдруг возникла фигура, все окружающее вмиг потеряло всякую прелесть. Потому что навстречу к ней шел не кто иной, как Джек Маккиннон с удочкой в руке.
Мэгги стоило больших усилий не броситься к нему бегом. Она заставила себя идти как ни в чем не бывало. Джек, напротив, вдруг остановился как вкопанный.
Поравнявшись с ним, она протянула руку и любезно осведомилась:
— Доктор Ливингстон [1] , я полагаю?
Он промолчал, не ответив на ее рукопожатие.
Мэгги подняла руки.
— Хорошо, хорошо. Это было не смешно. Почему ты молчишь?
Джек долго смотрел на ее босые ноги, белые шорты, топ, волосы, собранные в хвостик, и, наконец, посмотрел в глаза.
— Как ты меня нашла? — спросил он вместо приветствия.
— К сожалению, я обещала молчать, но если пригласишь меня на чашечку кофе, я, так уж и быть, скажу, зачем мне это понадобилось.
1
Давид Ливингстон (1813—1873) — знаменитый исследователь Африки (прим. ред.).
— Где ты остановилась и надолго ли?
— Мистер Маккиннон, должна ли я понимать ваш вопрос так: вы боитесь, что кто-нибудь еще, кроме меня, узнает об этом месте? — Она вздохнула. — Уже второй раз обещаю, — она приложила руку к сердцу, — что этот секрет останется со мной.
— Мэгги, — грубо начал Джек, но тут же смягчился. — Ладно, раз уж ты притащилась в такую даль, чашечкой кофе, думаю, я просто обязан тебя угостить.
Дом Джека оказался всего в пяти минутах ходьбы, но был так надежно укрыт среди деревьев, что разглядеть его с пляжа, не зная, что он там, казалось, невозможно. На берегу под брезентом стояла небольшая яхта.