Такова спортивная жизнь
Шрифт:
— А вам какое до этого дело? — говорю я и наступаю на машину, как будто угрожая ему.
— Это, Мейчин, вы должны решать сами, — отвечает он таким тоном, что я понимаю: он посадил меня между двух стульев.
— Нет… Я с ней не спал и вообще ничего…
— Такова, значит, истина, — говорит он. — Насколько мне известно, сезон пока проходил для вас удачно.
— До сегодняшнего дня.
— Ах да… я понимаю, что вы хотите сказать. Но ведь вставные зубы иногда выглядят даже лучше
Он растягивает маленький рот и показывает два ряда мелких белых зубов.
— Да… — говорю я, не зная, что он хочет услышать, — очень хорошие зубы.
— Как вы думаете, это мои собственные или вставные?
— Вставные… а может быть, собственные.
— Вставные, — довольным тоном говорит он, все так же растягивая губы, чтобы я мог посмотреть, как они удобны. — Вы знаете, что оказались в неловком положении перед Уивером?
— Я знаю, что последние несколько недель он меня не очень жалует.
— Теперь вы знаете почему… Ну, не вы первый, кого раздавила эта супружеская пара. Так что не стоит предаваться сожалениям. Вы ведь не католик?
— Нет.
— И никогда не думали перейти в католичество?
— Пока нет.
— Для молодого человека вроде вас это имеет множество преимуществ. Например, своя организация. — Он дает задний ход. — Желаю вам счастливого рождества, — говорит он. Над нижним краем ветрового стекла видна только его голова.
— Счастливого рождества, — отвечаю я.
Настоящий Санта-Клаус — не хватает только хлопьев снега. Я слышу, как Слоумер выезжает на дорогу, потом шум мотора затихает, и я возвращаюсь в дом.
— Значит, вы тот самый Артур Мейчин… регбист?
— Ага, — говорю я.
Она закидывает ногу за ногу, расправляет на коленях край узкой черной юбки и откидывается на подушку посредине дивана. Колени сияют. Когда я делаю вдох, я касаюсь ее плечом.
— Никогда бы не догадалась, — говорит она. — На поле вы совсем не такой.
— Какой?
— Ну… — Она думает изо всех сил. — Как бык.
Когда я сел рядом с ней, я подумал, что видел ее в каком-то табачном магазине. Из-за этого мне теперь кажется, что она похожа на туго набитую сигарету. Я помню, что видел эту подложенную грудь над каким-то прилавком.
— Это Артур Мейчин! — кричит она подруге, которая на другом конце комнаты лапает Мориса.
— Подумать только! — откликается та. — А это Морис Брейтуэйт, Мэг. — Они обе замолкают, чтобы оценить размеры своей добычи.
— Вас зовут Маргарет? — спрашиваю я.
— О да, — отвечает она, как будто это необыкновенное счастье.
— Вы, регбисты, народ опытный, — говорит она, смотря, как Морис орудует руками.
Я смеюсь; она резко оборачивается.
— Над чем вы смеетесь? — сердито спрашивает она и вдруг говорит без всякого перехода: — Фу, черт! У вас нет передних зубов!
Она быстро взглядывает на подругу, чтобы узнать, заметила ли та этот дефект.
— Удалил сегодня вечером, — говорю я.
— Вы женаты?
Она разочарована.
— Нет, коплю деньги.
— Приходится, милый. На беззубого не очень-то многие польстятся.
— Правда? А я думал, девушки любят разнообразие.
— Разнообразие! — говорит она. — Конечно, девушки любят разнообразие. Но не настолько.
— Не хватает всего шести зубов.
— Мне, милый, кажется, что это очень много. Ведь самое главное — это впечатление. Увидишь, проснувшись, такую физиономию, и покажется, что губишь молодость за стариком.
— Я не думал на вас жениться.
— Очень вам признательна. Для меня это комплимент.
— Это большой дом, — говорю я.
— Да?
— Вы часто здесь бываете?
— А вы?
— Довольно часто.
— Значит, я не очень.
— А как вы сюда добираетесь, на автобусе?
— Нет, милый. Меня привозит мой друг. Вы не видели его машину, когда входили?
— Я, наверно, пришел раньше. А как зовут вашего друга?
— Лайонел Мэннерс…
Она ждет, чтобы насладиться впечатлением.
— Разве вы о нем не слышали? — спрашивает она с удивлением. — Борется в «Ипподроме» и прочее.
— Особенно прочее, как я слышал.
— Ничего подобного! Пожалуйста, поосторожней…
— Одно время он играл в лиге регбистов, верно?
— Еще бы, — говорит она таким тоном, словно это всего лишь один из его многочисленных второстепенных талантов. — Но он с ними расстался. Сказал, что там не очень-то заработаешь.
С минуту она что-то самодовольно напевает, потом говорит:
— Хочешь выпить, сынок? Этого добра здесь хватает.
Она достает бутылку из ящика возле себя, открывает ее и ловко наполняет два стакана, из которых уже кто-то пил.
— Мэвис, хочешь выпить? — кричит она подруге.
— Нет, — откликается та.
— Этот типчик Уивер скряга каких мало. Для мужчин целый вечер пиво, а для дам сидр.
— Вы пьете пиво? — говорю я.
— А… ну да. Я вас поняла. Пойдем потанцуем?
В соседней комнате громит музыка.
— Не возражаю.
Я трезв, и у меня нет никакого желания любоваться Морисом и его дамой.