Такой я видел Индию

Алаев Леонид Борисович

Те мероприятия, которые проводились в последние годы, не очень-то способствуют ослаблению этого психологического настроя.

Начать хотя бы с кредита. Желая ослабить зависимость сельского населения от мелких ростовщиков, в настоящее время чуть ли не главных кровопийц деревни, правительство организовало систему сельского кредита через кооперативные банки. Крестьянин сравнительно легко может получить ссуду под небольшой процент и с уплатой в рассрочку, но лишь в том случае, если у него есть обеспечение — достаточное количество земли, инвентаря или других ценностей. И получается, что ссуды идут прежде всего в карманы крестьян-кулаков, которые как раз и являются ростовщиками. Эти оборотистые люди раздают ссуду мелкими порциями своим односельчанам — только процент в таких случаях бывает уже иной — ростовщический, 12-20 в год.

Конечно, часть ссуд тратится и на приобретение тракторов, семян, удобрений. Это укрепляет хозяйства крупных крестьян, но еще больше увеличивает социально-экономическую разобщенность села.

А другие крестьяне, формально способные представить банку обеспечение, но утратившие из-за бедности всякую предпринимательскую жилку, тратят деньги на свадьбы, угощение родственников или членов деревенского совета (панчаята), а потом, чтобы погасить долг, занимают деньги у тех же ростовщиков и оказываются в еще более тяжелом положении, чем раньше.

Наиболее рекламируемая программа помощи деревне — проекты «общинного развития». Здесь есть все — и апелляция к предполагаемым традиционно-общинным чувствам населения, и модная сейчас тенденция опоры на «собственные усилия», и прямая финансовая помощь правительства, причем не частным лицам, а коллективам.

«Общинный проект» — это вот что. Правительство обязывает жителей группы («блока») деревень через пропорциональные денежные взносы и личным трудом способствовать улучшению «социальных», т.е. бытовых, условий жизни — строить колодцы, школы, дороги, содержать учителей, врачей. Правительство помогает таким блокам ссудами и безвозмездными вложениями, пропорциональными трудовым и денежным усилиям населения.

В последние годы блоки общинного развития переходят от «социальных» к экономическим вопросам — роют колодцы не только для питьевой воды, но и для орошения, вводят элементарное сельскохозяйственное обучение. Для администрации блоков организуются курсы повышения квалификации в институтах общинного развития, расположенных во всех штатах. Там администраторов знакомят с новыми сортами культур, с нормами внесения разных удобрений, с делопроизводством.

Никто не станет отрицать полезность этого начинания. Но вот во что оно выливается в условиях индийской деревни, упорно не ждущей ничего хорошего в будущем. По данным одного из социологических обследований, в блоке, существовавшем к тому времени уже пять лет, 40% опрошенных ничего не слышали об «общинном развитии». Другие слышали о нем, но не связывают с ним никаких надежд. Третьи надеются на улучшение, но ничего еще от блока не получили. Наконец четвертая, самая немногочисленная группа (5%), уже получила от него некоторые выгоды. Конечно, образовательный и экономический уровень опрашиваемых повышался от группы к группе, так что в последнюю, наиболее осведомленную и наиболее облагодетельствованную, входили почти исключительно представители деревенских верхов.

Постепенно в Индии развивается кооперативное движение. Есть кооперативы кредитные, сбытовые, производственные и «многоцелевые». Они либо выдают ссуды на развитие производства, либо заботятся о сбыте продукции, либо организуют работу на полях. Но даже эта, самая, казалось бы, подходящая для помощи широким массам форма на деле оказывается помощью деревенским верхам.

Прежде всего для вступления в кооператив нужен взнос, небольшой, в 10 рупий, но все же. Кроме того, член кооператива может приобрести любое количество дополнительных акций по 10 рупий каждая, влияние его в кооперативе и его доходы определяются числом этих акций. Кооператив выдает ссуды тоже под обеспечение, т.е. прежде всего богатым. Он сам является предпринимателем: нанимает на работу батраков. Богатый член кооператива имеет право послать батрака вместо себя работать на кооперативном поле. Одним словом, эту коллективистскую форму объединений мелких производителей насквозь пронизывает принцип частной собственности.

В одном из кооперативов Майсура нас с товарищами принимало все правление. Центральное место за столом занимали толстые, уверенные в себе люди с громкими голосами. По углам комнаты жались худые, иссушенные солнцем скромные люди.

Председатель правления доложил о том, что сделано. За три года — действительно немало: улучшились сорта раги (проса), расширились орошаемые площади, куплено несколько десятков новых плугов.

Мы начали задавать вопросы. И то, что мы знали из книг и официальных отчетов, как-то очень просто и явственно подтвердилось: толстые люди, составлявшие большинство правления, были богатыми и богатейшими землевладельцами, они же были основными получателями кредитов, основными покупателями нового инвентаря и собственниками вновь орошаемых земель. А жавшиеся по углам люди тоже оказались членами правления, но бедными, и им почти ничего не досталось от этих улучшений.

Выяснить это не составляло труда, потому что наши хозяева были откровенны, они считали такое положение само собой разумеющимся: кому же еще руководить остальными, получать кредиты и улучшать хозяйство, как не им, «отцам» деревни.

Все, что я говорю здесь об отрицательных сторонах мероприятий в сельском хозяйстве Индии, не является тайной или открытием. Об этом пишут и говорят прогрессивные индийские социологи и экономисты. Об этом свидетельствуют сухие цифры правительственных отчетов.

Один из социологов, доктор Навлакар, глядя на меня большими серьезными глазами сквозь стекла толстых очков, объяснял:

— Видите ли, у нас в деревне существуют два типа отношений — старые, традиционные, и новые. Старые строятся на эксплуатации лендлордом арендатора, ростовщиком — должника, богатым крестьянином — безземельного и батрака. Новые, еще не получившие серьезного развития — это отношения равноправных производителей, отношения социальной гармонии, называемые нашими руководителями социализмом. Аграрные реформы были шагом к установлению новых отношений. Следующий шаг — распространение демократических форм местного самоуправления — панчаятов. Остальные же мероприятия, проводимые сейчас, — кооперация, «общинные проекты» и т.д. — ведут к восстановлению и упрочению отношений эксплуатации.

Терминология индийского социолога отличалась своеобразием. Мне, например, показалось странным объединение в группу «старых отношений» полуфеодальной эксплуатации со стороны помещиков и ростовщиков и капиталистической со стороны богатых крестьян. Но главное он подметил точно — экономическое развитие индийского сельского хозяйства усиливает классовую разобщенность деревни, и кооперативы и «общинные проекты» не сдерживают этот процесс.

С точки зрения решения продовольственного вопроса развитие в первую очередь и преимущественно «крепких», т.е. кулацких, хозяйств выглядит не таким уж абсурдным. В самом деле, Индии нужно продовольствие и сырье. Давно прошли те времена, когда страна была экспортером хлеба, когда Бенгалия вывозила рис и сахар, а Панджаб — пшеницу. Теперь Индия должна ввозить зерно — сначала она импортировала 4 млн. тонн в год, потом цифра стала подниматься и в голодные 1965-1967 гг. дошла до 10-12 млн. тонн.

В первой половине 1968 г. в Северной Индии были объявлены два «безрисовых» и два «беспшеничных» для в неделю. Государственные магазины, отпускающие рис по карточкам, работали с перебоями. На черном рынке цена его подскочила до 3-3,5 рупии за килограмм. Были введены также карточки на сахар — выдавали лишь 700 граммов в месяц на человека. В городах появились красочные плакаты, рекламирующие сахарин как лучшее средство против ожирения и диабета. К счастью, это была низшая точка падения производства. Во второй половине года положение улучшилось. Однако, конечно, не в результате развития мельчайших крестьянских хозяйств, на которые нельзя рассчитывать и в ближайшем будущем. В сложившихся условиях лишь «крепкие» хозяйства, охватывающие всего 10-12% площади, но владеющие львиной долей капиталов в сельском хозяйстве (инвентарем, в том числе новейшим, скотом), способны воспользоваться достижениями современной науки.