Тактика победы
Шрифт:
После всеподданнейшего донесения моего от 4-го сего месяца я продолжаю движение мое около Москвы. Сделав два марша по Коломенской дороге для произведения в действие намерения
Прошлой ночью арьергард мой скрытым маршем последовал сею же фланговою дорогою за армиею, оставя часть казаков для фальшивого их движения на Коломну, с тем что будто бы и армия сделала свое туда отступление.
До сих пор получаю я сведения об успехе сего фальшивого движения, ибо неприятель последовал частями за казаками. Сие дает мне ту удобность, что завтра армия, сделав фланговый же марш 18 верст на Калужскую дорогу и послав сильные партии на Можайскую, весьма озаботить должна тыл неприятельский.
Сим способом надеюсь я, что неприятель будет искать мне дать сражение, которого на выгодном местоположении равных успехов, как при Бородине, я ожидаю.
Заботу немалую делает мне мародерство, которое застал я усиленным до такой степени, что при движениях армии скорых преград сему злу положить трудно, но принимаются все меры.
Зло сие частью причиною и тому, что я, одержав жестокое сражение при Бородине, должен был после баталии отступить назад; правда, известно было мне и то, что вся Наполеонова гвардия была сбережена и в дело не употреблялась, а с нашей стороны использовались все, до последнего резерва, даже к вечеру и гвардию, сей корпус драгоценный по его храбрости и порядку.
4 [сентября]. Российская армия продолжала марш свой по Рязанской дороге и заняла лагерь при Боровском перевозе на правом берегу реки Москвы. Главная квартира была в деревне Кулакове. Фельдмаршал князь Кутузов, чувствуя всю важность сохранения полуденных губерний России, после оставления Москвы умышленно отступил по Рязанской дороге, дабы удостоверить неприятеля, что в правилах наших принято одно перпендикулярное отступление, и тем скрыть от него настоящий план наших действий, для чего, как выше сказано, довольно сильный отряд из пехоты и кавалерии отступил также и по Нижегородской дороге.
В то же время отряд генерал-адъютанта барона Винценгероде занимал Ярославскую и Тверскую дороги. Такое расположение войск наших привело неприятеля в недоумение и заставило его на всех вышеупомянутых дорогах расположиться сильными корпусами. За главною же нашею армиею последовали неприятельские силы в числе 60 000 под предводительством короля неаполитанского, имея авангард под командою генерала Себастиани, который наблюдал движение нашего арьергарда, отступившего в сей день к селу Жилину.
Между тем фельдмаршал князь Кутузов предпринял фланговое движение армии с Рязанской на Старую Калужскую дорогу, дабы сим положением не только прикрыть полуденные губернии России и приблизиться ко всем запасам и подкреплениям, к армии следовавшим, но и в то же время угрожать неприятельской операционной линии, от Москвы через Можайск, Вязьму и Смоленск на Вильну идущей. А чтобы скрыть сие фланговое движение от неприятеля, приказано было командиру арьергарда генералу Милорадовичу днем позже произвести параллельно армии тоже фланговое движение, оставляя на прежде им занимаемых местах довольно сильные отряды кавалерии с конною артиллериею, вследствие чего:
5[сентября] армия, выступив левым флангом двумя параллельными колоннами, направилась к г. Подольску. Генерал Милорадович с арьергардом отступил к Боровскому перевозу, оставя сильные посты на левом берегу реки Москвы.
6[сентября]. Подойдя к г. Подольску, армия расположилась лагерем на Серпуховской дороге. Главная квартира в деревне Кутузовой.
7[сентября]. Армия продолжала свое движение на Старую Калужскую дорогу и заняла лагерь при деревне Красной Пахре на левом берегу реки Пахры. Генерал Милорадович, оставив полковника Ефремова со значущим отрядом кавалерии и части пехоты на правом берегу реки Москвы при Боровском перевозе, дал ему повеление на случай приближения неприятеля отступать к Бронницам и тем заставить его думать, что главная наша армия отступила в том же направлении. Сам же генерал Милорадович со вверенным ему арьергардом двинулся скрытно влево, распространяясь партиями своими по разным дорогам, ведущим к Москве, по которым никакого не открыл неприятеля, исключая некоторых мародеров.
8 [сентября]. Генерал Милорадович с 8-м корпусом, 1-м кавалерийским и казачьими полками, составляющими часть нашего арьергарда, прибыл на Калужскую дорогу и расположился при реке Десне. Другая же часть из 7-го корпуса и 4-го кавалерийского, с казачьими полками под командою генерал-лейтенанта Раевского осталась на Серпуховской дороге как боковой корпус. Армия в сей день имела растах. […]
[…] По-видимому, враг впущен в Москву. Я рапортов с 29-го августа по сие число от князя Кутузова не имею, но по письму от графа Ростопчина от 1-го сентября через Ярославль извещен Я, что князь Кутузов намерен оставить с армиею Москву. Причина сей непонятной решимости остается Мне совершенно сокровенна, и Я не знаю, стыд ли России она принесет или имеет предметом уловить врага в сети. […]
[…] Отдача Москвы французам поразила умы. Солдаты предались унынию. В самом деле, странно, каким образом, после столь постыдного, три месяца длившегося отступления, столицею Вашею овладел доведенный до крайности неприятель. […] Генералы в бешенстве, а офицеры громко говорят, что стыдно носить мундир. Солдаты уже не составляют армии.