Талант
Шрифт:
– Это так. Многим важна видимость, а не результат, – печально сказала Жанна, но продолжила с улыбкой: – Поэтому пока они зарабатывали свои три очка за один красивый гол, мы решительно взяли десять простыми атаками.
– Давно ты в спорте? – с интересом спросил Леонардо.
– Уже пять лет. Начала в спецшколе, потом продолжила. Год назад меня взяли в столичный клуб, – с гордостью сообщила девушка.
В этот момент к столику подошел официант с подносом.
– И ты умудряешься совмещать клуб и учебу? – спросил Милано, разливая
– Умудряешься… Да, подходящее слово. Я сначала разрывалась между тренировками и парами. Приходила домой и просто падала. Однажды на контрольной по истории права вместо статей первой конституции написала несколько правил страйка. Заметила в последний момент!
– Тебе повезло, что успела, – рассмеялся Милано.
– Да, еще как. Я тогда не знала, чего хочу больше – провалиться под землю или выскочить в окно, – порозовев, сказала девушка.
– Так ты учишься на юридическом факультете? – не скрывая удивления в голосе, спросил Лео.
– Согласна, знаю, что неожиданно, но мне нравится, – после секундной паузы произнесла Граммон.
«Мне казалось, что ей не по душе сидеть на месте», – подумал младший следователь.
– Если тебе нравится, то какие проблемы?
– Хороший тост, – хмыкнула спортсменка. – Не находишь?
Лео согласился.
– Все гораздо сложнее. И одновременно проще, – туманно ответила Жанна, отставив бокал в сторону. – Хотя я не думала, что буду учиться на юриста, планировала поступать на исторический.
– И что изменилось? – с интересом спросил Леонардо.
– Это забавная история, – сказала Граммон, рассматривая полупустой бокал с вином. – Да, определённо забавная. Профессор, возглавляющий приемную комиссию, девушек по каким-то причинам ненавидит. Он сказал, что скорее повесится, чем допустит женщину на занятия. Естественно, меня это не смутило, только раззадорило. Я подготовилась, прочитала все его работы, все выучила. Блестяще ответила на девятнадцать вопросов, но на двадцатом он меня завалил.
– И что же там было? – спросил Леонардо, доливая вино в бокалы.
– Прорыв и его последствия. Установление «вечного мира», вселенский собор и признание талантов. Влияние всего этого на современное общество.
– О! – только и смог сказать Милано. Эту тему в спецшколе не просто объясняли, ее максимально разжевывали, а потом вколачивали в головы школяров.
Лео был уверен, что если его поднимут посреди ночи, то назовет точную дату Прорыва, порядок возникновения очагов, а также список городов, уничтоженных во время первой волны вторжения демонов. Также он без запинки назвал бы страны, объединившиеся для борьбы с Прорывом, порядок их присоединения к договору.
С вселенским собором все было сложнее – съезд представителей всех ветвей церкви, окончившийся «духовным миром», а также признанием людей с талантами не чернокнижниками имел слишком много трактовок и разных точек зрения.
– Этот профессор искренне считает, что
– Знакомая позиция. Многие сейчас любят ей щеголять, – наливая девушке еще вина, сказал Леонардо.
– И мне пришлось, – призналась Жанна и со смехом продолжила: – Про прорыв и «вечный мир» я рассказал ему на отлично. Мы немного поспорили на тему собора, я не забыла упомянуть, что в это время сожгли половину Ривветы, несколько кардиналов удачно упали с лестницы, он попенял мне, что я не помню все имена и все титула участников. Он был вынужден засчитать мой ответ. Но когда я сказала, что особые дивизионы возникли при короле Луи Великом, он побагровел. Было видно, что он наступает себе на горло, но он со злостью стал объяснять, что я не права. Мол, у нас были лишь зачатки. По-настоящему армию из людей с талантом стал набирать царь Иван, именно он сформировал первые дивизионы, а его генерал Брюс создал одноименный справочник. Видел бы ты его лицо! Он из себя выдавливал каждое слово, но продолжал говорить. Я думала, его удар хватит.
– А что комиссия? – сделав глоток вина, спросил Леонардо.
– У них глаза на лоб полезли, но никто ничего не сказал, – усмехнулась Жанна. – В этот момент я поняла, что не хочу иметь с исторической наукой ничего общего. Дослушала профессора, задала ему пару каверзных вопросов, насладилась его лицом и ушла, хлопнув дверью.
– Сильно, – одобрил Леонардо.
– Не особо, – вздохнула Жанна и стала с интересом рассматривать скатерть. – Я не удержалась, сказала, что мой дядя-надзиратель имеет иное мнение по этому вопросу. И наша талантливая семья не согласна с этой трактовкой. Зря, конечно, но очень хотелось ужалить их больнее.
– Глаза у них были… – сказал Леонардо и попытался представить себе эту картину.
– Да, глаза и лица. Мне на мгновение показалось, что профессор изменит свое решение, – задумчиво сказала Жанна. – Сволочь с ученым званием решила настоять на своем. Хотя я бы все равно не стала бы поступать после этого. А ты как оказался в бюро?
– У меня А-37. С таким талантом место либо у синих мундиров, либо в судебном департаменте, либо у надзирателей. Я решил, что в бюро будет интереснее, – просто сказал Леонардо.
Это была правда. Вот только не вся.
– И платят там лучше, – улыбнулась Жанна.
– Не без этого, – признал Леонардо. – У меня большая семья, помогаю им по мере сил.
Именно из-за этого Милано и выбрал бюро. Даже стипендия была выше оклада полицейского эксперта, чего уж говорить про зарплату следователя?
В судебном департаменте тоже платили неплохо, работа была на порядок проще, но у Лео были свои причины, чтобы даже не рассматривать это предложение.
– Так ты у нас хороший старший брат? – улыбнулась студентка.