Талисман десанта
Шрифт:
Пакистанцы, которые уже выбрались на тропу, догадались, что у русского десантника закончились патроны, и поспешили громко сообщить своим эту хорошую новость.
– Аллах с нами! – воскликнул Джелал ад-Дин. – Взять его живьем! Я смогу выменять его на свою дочь и внука. А если они уже далеко, посмотрим тогда, насколько силен этот воин, чтобы выдержать кару Аллаха.
Наемники прекратили стрелять и друг за другом начали подниматься вверх по горе.
– Суки, ползут, как жуки, – Батяня поплотнее прижался к камню и, сжав в руках свой «мини-узи»,
Внезапно прямо над вершиной горы, где залег Батяня, появился вертолет, серый, свежевыкрашенный, без опознавательных знаков. Батяня узнал воздушный «Терминатор» «Ми-8АМТШ».
– Ну, слава богу, – прошептал он, – не опоздали.
Дверь десантного отделения у вертолета была открыта. Там, с автоматом наперевес, стоял Мустафа-Шурави. Его «калашников» «выплевывал» огненные вспышки. Несколько наемников уже кубарем катились вниз по горе.
– Там мой отец! – взмолилась Мириам. – И дед моего сына! Не стреляйте, ради Аллаха! Ради вашего Бога!
Даринка по-русски прокричала это командиру.
– Ничего, если будет умным, мы его не зацепим. А этих всех разгоним к чертовой матери!
Две ракеты, очертив в воздухе две красивые дуги, врезались в гору метрах в пяти-шести над головами у пакистанцев. Раздались два оглушительных взрыва. Огромный валун покатился вниз, а за ним пошла лавина меньших камней. Камни сыпались на головы наемников, которые с криками бросились вниз по склону.
Вертолет тем временем спустился к самой вершине. Мустафа-Шурави увидел, что спина Батяни вся в крови.
– Забраться сможешь? – крикнул он и протянул ему руку.
– Таблетка поможет, – ответил тот.
Полевой командир руками втянул раненого Батяню внутрь «вертушки». Его тут же, с порога, забрали к себе медики, а Мустафа-Шурави остался стоять возле открытой двери. С грустью смотрел он на серые горы, в которых ему пришлось провести так много лет.
В лучах вечернего солнца, словно глаза стрекозы, блестели окна кабины вертолета, лопасти несущего винта очерчивали едва заметный круг над «туловищем» летающей машины. «Ми-8АМТШ» «Терминатор» рванул вверх и взял курс на северо-запад.
38
Погожий августовский день клонился к закату. В оранжевых лучах солнца, словно маяк, ослепительно блестела бетонная «тюбетейка» – крыша башни известного в Набережных Челнах бизнес-центра. Его видно из любого конца города. Местные жители так и прозвали это здание – «Тюбетейка». А теперь оно стало еще и современной достопримечательностью города, хорошим ориентиром, возвышающимся в самом его центре.
Местный дельфинарий – еще одна достопримечательность города. Недавно в нем у черноморских дельфинов родился дельфиненок. Это стало настоящей сенсацией – впервые в России в искусственно созданной среде появился на свет детеныш дельфина. Его назвали Инди, сокращенно от Индиго. Дельфиненок стал местной знаменитостью.
Наталья Ивановна и Ренат только что вернулись домой с очередного представления, которое, как говорилось в рекламе, развешанной
Ренат, по совету врачей, серьезно занялся здоровьем матери, поэтому и взял билеты в дельфинарий.
– Нервы нужно укреплять, – говорил он. – А ничего так не укрепляет нервы, как общение с братьями нашими меньшими.
Ренат где-то прочитал об этом. Когда у него появлялись свободные дни, он спешил к матери. Вместе они посещали выставки собак, кошек – и вот теперь дельфинарий. Хотя о театре и церкви они, конечно, тоже не забывали.
Ренат, как мог, старался отвлечь маму от ее переживаний, которые с годами не проходили, а, наоборот, только усиливались.
В дверь позвонили.
– Кто там? – спросил Ренат.
– Откроешь – узнаешь, – шутливым тоном ответили за дверью.
Ренату показалось, что он уже когда-то слышал этот голос и подобную манеру разговора. Парень открыл дверь. На пороге в парадной форме десантника Российской армии стоял Батяня и широко улыбался. За ним на площадке переминался кто-то в штатском. Ренат заметил, что лицо у этого человека было худое и смуглое.
– Товарищ майор, – замешкался молодой человек, вспомнив, что, когда он был еще совсем ребенком, этот десантник приходил к ним в гости.
– А Наталья Ивановна дома? – поинтересовался Батяня.
– Мам! К нам пришли.
– Минуточку! – Наталья Ивановна в соседней комнате успела глянуть на себя в зеркало и поправила волосы. В светлом летнем платье, одетом по случаю похода в дельфинарий, она вышла в прихожую. – Я чувствовала, что вы скоро к нам придете, – напряженно сказала она.
– Мама, – прошептал Ренат, – пожалуйста, только не волнуйся.
– Скажите мне, он жив?! – Наталья Ивановна с тревогой посмотрела Батяне прямо в глаза.
Майор Лавров пригладил усы и спросил:
– Так вы получили его письмо?
– Какое? – Наталья Ивановна перевела взгляд на сына.
– Мое письмо, – из-за спины Батяни выступил человек в штатском – в недавнем прошлом афганский полевой командир Мустафа-Шурави и бывший десантник Советской армии.
Теперь он был одет по-европейски: выглаженный костюм, белая безупречно чистая рубашка, неброский галстук и черные туфли. Только сильно загоревшее лицо и огрубевшие от горного климата руки выдавали, что он совсем недавно вернулся на родину.
– Наташа! – сказал он, и его голос сорвался.
Муж и жена, которые не видели друг друга больше тридцати лет, крепко обнялись. Они ничего не говорили, а только держали друг друга в объятиях.
– Ну, мне пора, а то на самолет опоздаю, – тихо сказал Батяня.
Вместе с Ренатом они вышли на площадку.
– Понимаете, я не хотел показывать ей письмо. Там было такое написано… а у нее здоровье слабое… я боялся, что она может не выдержать.
– Ничего, теперь разберетесь. Ну, боец, давай, – Батяня протянул Ренату свою широкую ладонь.