Талисман египетской царицы

Александрова Наталья Николаевна

– Эта? – удивилась Алиса на бегу. – Она же в Москве снимается у всяких там крутых…

– Ага, только она там с кем-то поругалась, нашла нового спонсора, и решили они взять Свечкина режиссером. Он, конечно, согласился – отчего не попробовать, если деньги есть? Но все же спонсор денежки считает, отчета требует. А эта звездулька московская такую цену заломила за день съемок – мама не горюй! А ты на нее здорово смахиваешь, особенно со спины, сбоку…

– Подожди! – сказала Алиса, остановившись у зеркала. – Дай настроиться!

Она

причесалась, мазнула по губам помадой и напустила на лицо равнодушно-спокойное выражение. В ее положении выбирать не приходится, возможно, это ее шанс.

– Идем! – решительно сказала она, и красный камень, висевший на шее, внезапно стал теплым.

– Александр Трифонович! – крикнула девица, сидящая у входа в павильон. – К вам пришли!

Свечкин обернулся, и Алиса задержала дыхание – вот сейчас он скорчит пренебрежительную физиономию, набросится на Димку, кого, мол, ты притащил и так далее.

«Убью Димку»! – подумала она.

Но Свечкин склонил набок голову и внимательно оглядел Алису, потом обежал ее кругом и снова поглядел.

– Ты посмотри, как она ходит! – вклинился Димка, за что получил грозный взгляд – не мешай, сам знаю, куда смотреть.

– Туда пройди! – сказал он Алисе.

В дальнем конце павильона были смонтированы декорации квартиры. Алиса, подчиняясь приказу режиссера, взбежала по ступенькам, задержалась в проеме двери, оглянулась через плечо, махнула рукой, присела…

– Так… – Свечкин напряженно думал, – а ты можешь бегать не так шустро? Ну, представь, что ты больше весишь… ненамного – так, чуть-чуть…

Алиса представила.

– Годится! – удовлетворенно крикнул Свечкин. – Все путем!

– Ну, я же говорил, что по гроб жизни мне благодарен будешь! – обрадовался Петряков. – Все, я побежал, Алиска, за тобой коньяк! Да смотри – приличный!

– Минуточку, – сказала Алиса, подходя к мужчинам, – может, все-таки меня спросите, согласна я или нет? Александр Трифонович, не вы ли говорили мне, что я отработанный материал и работы для меня не найдется…

– Какой Александр Трифонович? – Свечкин прижал руки к сердцу. – Алисочка, мы же с тобой сто лет знакомы! Ты же у меня еще студенткой вишенку играла! И очень, кстати, талантливо! И тогда звала меня Шурой! Алиса, войди в положение! Денег уходит на эту… просто страшное количество! А так я ее буду только крупным планом снимать, а тебя – все остальное время!

– Сериал большой? – осведомилась Алиса, старательно делая вид, что колеблется.

– Запланировано восемьдесят серий, но если пойдет хорошо, то сто двадцать я из них выбью!

Алиса отвернулась, чтобы скрыть блеск в глазах. Восемьдесят серий! По крайней мере, ей не грозит больше голодная смерть.

Ладья великого бога солнца Ра завершила свое подземное плавание. Солнце всплыло из морских вод, залив бухту серебром и перламутром, озарив нежным утренним сиянием беломраморную

Александрию. Великий город просыпался. В торговых кварталах открывали лавки и таверны, раздавались гортанные голоса погонщиков верблюдов, протяжные крики водоносов.

В этот час к задним воротам дворца Клеопатры подошел высокий худой мужчина с выбритой наголо головой, в простом полотняном одеянии. На руке его было кольцо с изображением головы шакала – знак служителя Города Мертвых. Это был Гимарис.

Возле ворот стоял рослый нубиец в набедренной повязке, с обнаженным мечом в правой руке.

– Пропусти меня во дворец! – проговорил Гимарис, мрачно взглянув на стражника.

Тот, однако, поднял меч и грозно сверкнул белками глаз.

– Меня ждет царица! – изрек жрец надменно и в доказательство своих слов показал нубийцу перстень с именем Клеопатры, который должен был послужить ему пропуском.

Воин убрал меч в ножны, отступил в сторону и окликнул кого-то.

Из-за дворцовой калитки показался прислужник с круглой плешивой головой и большим, как у лягушки, ртом.

– Проводи жреца к царице! – приказал ему стражник.

Прислужник низко склонился перед Гимарисом и знаком пригласил его следовать за собой.

Жрец зашагал вслед за провожатым по коридорам дворца.

Во дворце происходило что-то странное. Кажется, никто не спал в этот ранний час. То и дело открывались двери, по коридорам сновали слуги и стражники, какие-то люди перешептывались в темных углах.

Гимарис оглядывался по сторонам, и беспокойство росло в его душе.

Они шли уже четверть часа, но все еще не приблизились к покоям царицы. Наоборот, плешивый слуга привел Гимариса в дальнюю часть дворца, где хранились припасы для царской кухни. Здесь было темно и безлюдно.

– Куда ты ведешь меня, несчастный? – спросил жрец своего провожатого. – Царица ждет меня! Она будет разгневана таким промедлением!

Слуга повернулся и что-то забормотал, забубнил. Из горла его вырывались странные, нечленораздельные звуки.

– Ты немой? – удивленно спросил Гимарис.

Прислужник кивнул, открыл рот, и жрец увидел красный обрубок вместо языка.

– Ты немой, но не безумец! – воскликнул он в гневе. – Немедленно веди меня в покои царицы или пожалеешь, что родился на свет!