Талисман (сборник)
Шрифт:
Заспанный Косинчук протирал глаза, с удивлением глядя на осьминога.
«Хотел проверить».
— Зачем?
«Чтобы знать, что вы здесь».
— А если бы нас не было?
«Вас обоих или одного из вас?»
— Допустим, обоих.
«Знал бы, что вас нет».
— А если бы одного?
«Знал бы, что нет одного».
— Для чего тебе это?
«Чтобы знать».
Валерий оказался в тупике, не зная, в какой форме задавать вопросы, чтобы вынудить спрута рассказать о цели ночного визита. Евг переводил взгляд с одного на другого. Он сказал осьминогу:
— Ты
«Не знал, — ответил спрут. — Не приду, пока меня не позовут».
— Вот и хорошо. А теперь ступай.
Уже находясь за дверью, осьминог произнес:
«Не ходи, когда тебя не зовут».
Люди переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль. Евг спросил:
— Волнуешься?
— Он светился, — растерянно сказал Валерий, подходя к двери и запирая ее на засов.
— Многие глубоководные способны светиться в темноте. Так они подманивают добычу, — сказал ихтиолог, и за его фразами скрывался подтекст: «В этом нет ничего особенного».
— Я уже видел однажды огненного паука. А после того погибли дельфины, — с нарастающим раздражением сказал Валерий.
Евг пожал плечами:
– «После» еще не значит «потому что». Давай спать. Утро вечера мудренее.
«Тем более, что утром он собирается…» — подумал Валерий и оборвал мысль. Вспомнил слова ихтиолога, повторенные спрутом. Было ли это простым повторением? Он слышал, как заскрипела откидная койка, и позавидовал выдержке товарища. Но сам заснуть не мог. Подошел к настенному шкафчику, достал пистолет. Это был не лазер, а старый пистолет Макарова, который на всякий случай дал ему Жербицкий. Валерий сунул пистолет под подушку…
16
Косинчук не возвращался. Уже прошло больше пяти часов, и Валерий начал волноваться. Ихтиолог надел облегченный, а не громоздкий скафандр, с автономной системой снабжения кислородом, выделенным из морской воды. Запасов воздуха, включая и «НЗ», у Евга оставалось часа на полтора.
Спрут почувствовал отсутствие ихтиолога.
«Где второй?»
— Пошел по своим делам, — ответил Валерий. Его злило назойливое любопытство осьминога. «Все равно ведь знает, — думал он. — А спрашивает так, будто я обязан отвечать».
Спрут приподнял края мантии и слегка втянул голову.
«Разве у вас не общие дела? Он пошел по своим и твоим делам к моим собратьям? Меня не взял… Плохо».
— Люди знают, что делают. Они не нуждаются в советах, — резко произнес Валерий.
«Так думают все люди? — спросил осьминог. А через секунду: — Мне можно войти?»
«Отстал бы ты от меня!» — подумал Валерий, но дверь открыл.
Он чувствовал сосущую боль в затылке, как будто его сейчас буравили, и не мог думать ни о чем другом, кроме Евга. Почему он задерживается? Не случилось бы чего… Валерию было сейчас не до осьминогов с их желаниями и интересами. В то же время он должен был помнить о присутствии Мудреца и не представлять ни на миг действий Евга, особенно того, что он хотел проникнуть в «инкубатор». Валерий попытался посмотреть на себя со стороны, оценить себя и свое поведение. Он подумал: «Что важнее: то, что происходит вокруг тебя, или отклик, который происходящее пробуждает в тебе? Ответ кажется очень простым: если для тебя, то важнее отклик, происходящий в тебе самом; а если для других?… Не торопись с выводами. И для других, если это не касается их непосредственно, важнее, или во всяком случае интереснее, как ты откликаешься на события, а не сами события. Это кажется парадоксальным, но люди сплетничают о людях, а не о Везувии, не о Черном море и Тихом океане, не о Марсе и Млечном пути…»
Очень легко выплыла аналогия: «И рыбы сплетничают не о людях, а о рыбах, даже когда сеть уже накрывает их…»
Валерию показалась подозрительной эта аналогия, ее появление, и он спросил у Мудреца:
— Это ты подумал о рыбах и сети?
«Люди всегда вмешиваются в чужие дела так, будто это их собственные?» — вопросом на вопрос ответил октопус.
— Что ты имеешь в виду?
«Второй пошел к моим собратьям, а ты недоволен, когда я спрашиваю о нем. Он пошел, не ожидая, пока его позовут. Он не советовался ни со мной, ни с ними, потому что люди не нуждаются в советах? Так?»
— Но люди — это люди. Что бы ты ни думал о них, они остаются такими, какие есть. С этим надо считаться.
«И осьминоги — это осьминоги».
— Ты хочешь сказать, что с вами тоже надо считаться? Но мы так и делаем. Мы не причиняем вам вреда, а только изучаем, чтобы общаться…
«И мы вас только изучаем… А ты злишься… Почему?»
Валерий бросил взгляд на часы. У Евга осталось кислорода на тридцать пять, нет, на тридцать четыре минуты! Что делать?
Отчетливо послышалось:
«Он не придет».
— Что с ним случилось? — закричал Валерий.
«Он не придет. Не жди. Он не нуждался в совете. Осьминоги не врага людям, но у нас есть свои тайны. Мы не хотим, чтобы вы знали все. Иначе станете нашими врагами».
— Он жив?
«Не знаю. Может быть, еще жив. Может быть, нет. Он не придет».
Решение появилось само собой. Валерий вытащил из кармана пистолет, с которым теперь не расставался. Скомандовал осьминогу:
— Уйди!
«А что собираешься делать ты?»
— Это не твое дело. Уходи в бассейн.
«Он тоже не послушался. Ты хочешь отправиться за ним? Ведь я согласен служить тебе. Вы любите это слово. Почему же…»
Валерий оттянул назад ствол пистолета. Нарочно представил, как пули пронижут тело осьминога. Он чувствовал давление и тяжесть в голове, но теперь мог справиться с ними, так как знал, откуда они исходят. Исчезла неизвестность, усугублявшая страх. Это было похоже на сеанс гипноза, когда испытуемый решил не поддаваться, и гипнотизер ничего не может с ним поделать.
«Стоит только понять причину явления, и ты становишься сильнее. Понимание причин дает силу», - подумал Валерий. Осьминог протянул к нему щупальце, но не достал.
Щелкнул предохранитель пистолета.
— Если не уйдешь, я тебя уничтожу!
Он видел, как спрут вспыхнул радугой красок и начал белеть, приобретая окраску стен. Одновременно усилилось давление на мозг, но Валерий знал, что справится с собой. И в тот момент, когда он приготовился нажать на спусковой крючок, услышал: