Talk to me (Поговори со мной)
Шрифт:
Я облегченно выдыхаю. Представляю, что моя маман могла наговорить Егорке… что он обуза, что портит мне жизнь… Инстинктивно я снова тру палец.
– Может, тебе пора вернуться? – чуть обеспокоенно спрашивает Настя.
– Что? Нет, не сейчас, – я сажусь, но руку от пальца не убираю.
– Понятно. Вижу, с последнего моего визита дела сильно продвинулись, и ты больше не френдзона, – Настя ловит мой якобы непонимающий взгляд. – Колечко обручальное очень красивое.
– Это не обручальное кольцо, – я отрицаю только последнюю часть Настиного умозаключения, пряча руку под
– Тогда почему на правой руке?
Потому что для нас это было действительно что-то вроде обручального кольца. Обязательство, которое мы хотели взять, а не которое кто-то навязывал.
– Ева, давай посмотрим на это так, – Настя всегда понимала, как я думаю, – тебе кажется, что он абсолютно искренен и открыт с тобой, но если бы ты хоть на секунду сняла розовые очки, то смогла бы рассмотреть второй вариант. Это ведь он надел тебе кольцо на правую руку, верно? Ты не думала, что он просто… хочет избежать лишних вопросов? Коль скоро здесь обручальное кольцо носят на левой руке, про твое никто и не задумается! К тебе никто не будет приставать, тебе не придется врать, а значит, подводить его под подозрение.
– Неправда! – по-детски уверенно и отчаянно заявляю я.
– Ладно, давай с другой стороны подойдем… – начинает раздражаться Настя. – Допустим, он с тобой искренен. А ты? Рассказала ему про диссертацию, мракоборец ты мой недоделанный? О его жизни напишут свиток длинной метров в десять, а то и больше! Уверена, его самолюбию польстит! А потом он скажет: «Чао, мерзкая маленькая грязнокровка», и ты наконец вернешься в Россию!
Иногда я жалею, что рассказываю Насте все в мельчайших подробностях, но это будет позже, потому что сейчас правда о том, на каких небесах я провела последние три недели, льется безостановочно. И странное дело, я вижу – она завидует. Она, у которой никогда не было проблем с мужским внимание, смотрит мне в глаза с разгорающейся ревностью к моему смешному счастью.
– Солнце, это все прелестно, – чуть надменно заявляет Настя, подходя к окну, и продолжает уже чуть лениво: – только зачем тебе эти проблемы? Он почти женат, и если ты этого не понимаешь, то ничем помочь не могу. Ты можешь спокойно вернуться в Россию, и найти себе сотню чудесных парней, с которыми можно также чудесно заниматься сексом, которые будут относится к тебе по-человечески, и заметь…
– А я не хочу сотню! – зло восклицаю я. – Я не хочу быть, как ты! Не хочу спать с каким-нибудь парнем, потому что припекло! Я хочу заниматься любовью с тем самым. Хочу, чтобы он рассказывал мне о глупостях, творящихся в его голове, хочу видеть, как он радуется. Хочу любить его. А ты… и не знаешь, что это слово значит!
Она никогда не злится. Не срывается, не кричит.
– Ты, пожалуй, напиши Северенко, когда Егора забрать нужно, – спокойно говорит Настя, направляясь в комнату. – Конечно, каминной сетью он, наверное, и сам доберется…
– Насть… – я иду за ней, но слова «Прости меня» не произносятся.
– Хотя он несовершеннолетний, а это международный перелет.
– Ну, Настя…
– Так, я вроде у тебя ничего лишнего не оставила? – подруга оглядывает мою спальню, в ее руке уже маленький
– Настя…
– Если что, отправишь мне с Северенко, – она аккуратно проходит в гостиную, едва задев меня плечом.
– Настя…
– Увидимся в Питере. И да. Палец смазывай кремом, а то колечко жжется, наверное. Транзитный пункт Болгария! – выкрикивает она четко, бросив в камин горсть летучего пороха, и исчезает в завихрениях зеленого пламени.
Я так облажалась… Четыре часа назад разорвала отношения с Драко, а теперь с пеной у рта доказывала их состоятельность перед лучшей подругой. Одно слово: женщина.
Вдруг в гостиную, выбив окно спальни и почти вышибив дверь в оной, в буквальном смысле влетает Егорка. Снеся горшок с летучим порохом с каминной полки, он врезается в стену и шлепается на пол.
– Егор! – я кидаюсь к нему, потому что при таком падении травмы неизбежны.
– Ааааай… Что случилось? Я зеленый свет видел! – запыхавшись восклицает он.
– Ты… рука... Ах… – я бессильно вздыхаю. – Настя уехала.
– С чего вдруг? – удивляется мой мальчик, морщась от боли. – Ей же Наставник подписал даже бумагу, что она может тут в течение недели оставаться!
– Так… вышло. Пойдем в ванную, у меня есть Костерост, – я помогаю Егору подняться.
За Эвой струился легкий шлейф свадебного платья. Эта мысль казалась Драко вполне логичной, ведь платье было белым и длинным. Отчего-то он знал, что найдет в своем кармане обручальное кольцо – тоненький золотой ободок с маленьким бриллиантом. Малфою не хотелось видеть это кольцо, но он уже взял Эвину левую ладонь в свою руку.
– Не та рука, – сказала девушка.
– И не та невеста, – откуда ни возьмись появилась Астория в еще более шикарном, чем у Эвы наряде.
Только теперь Драко заметил окружавшую их толпу гостей.
Эва грустно улыбнулась и отправилась прочь по проходу.
– Нет, постой! – закричал Малфой, собираясь броситься за ней, но Астория его остановила, с необычайной легкостью удержав мужчину за ворот рубашки.
Невеста смотрела на него темными злобными глазами, ее всегда безупречная улыбка постепенно превращалась в волчий оскал. Драко обернулся в сторону матери в поисках помощи и увидел, что гости – это оборотни всех мастей, хищно глядящие на него. Он пытался вывернуться, но Астория все туже стягивала ворот рубашки рукой-лапой, уже покрытой шерстью. Забили колокола, он дернулся назад и чересчур больно ударился о свадебную арку.
Мозг затрубил тревогу, когда Малфой полетел с кровати, и он резко распахнул глаза. Одеяло еще было обвито вокруг шеи, сердце билось как ненормальное, не давая спокойно дышать, по лицу градом катил холодный пот.
– Вот бред-то… – Драко потер глаза и посмотрел на свой стол.
Маленький колокольчик в антикварных часах всегда звонил очень тихо, к звуку Малфой привык еще в детстве, но сегодня это было громко и страшно. Рядом с часами стояли пастушка и трубочист, опираясь друг на друга. Наверное, они бы и так могли стоять, по отдельности, но с тех самых пор, как Драко невесть зачем выпросил их у матери, их было двое.